и мужским плащом с толстым меховым подбоем, увидела записку и наконец узнала спальню графа – я была в ней однажды, шесть лет назад, когда он очнулся после нападения мантикоры и впервые почувствовал зов флера.
Я поманила магический светильник, силясь прочитать убористые строчки.
– Ярче!
Зашипела, когда брызги света ударили по глазам, проморгалась и наконец разобрала: «Вынужден тебя покинуть – дела. Постараюсь выкраивать время по субботам и точно буду по средам. Р.В.»
«Р.В.» – Раду Виоре, но все, кроме Галии, звали его по титулу – Йаррой.
– «Вынужден покинуть», – бухтела я, рассматривая в зеркале пятно на шее. Удивительно, но других следов в этот раз больше не было, даже на руках. – Да чтоб вы провалились!
Само собой, такого удовольствия он мне не доставил. Не провалился, не утопился, не свалился с лестницы, чего я ему искренне желала, его даже холера не брала! И регулярно приезжал в замок.
– Тимар, что любит твоя сестра?
– Что, простите?
– Орейо, у тебя со слухом проблемы? – Амулет связи искажал голос, и казалось, что граф страдает зубной болью.
– Лира… Секунду… Молочный шоколад с изюмом, свежие вишни, верховую езду, шелк, но только тот, что легкий, плотный ей не нравится, кашемир, замшевые митенки, жемчуг и дамские романы, особенно истории об Эванджелине.
– О ком?
– «Эванджелина – повелительница духов», «Эванджелина – несчастье короля», «Эванджелина – искушение шейха» – неужели не слышали? – Тимар прикусил палец, чтобы не рассмеяться.
– Слава Светлым, нет.
– Кроме того, она учит ассаши и недавно жаловалась, что свитков не достать – не то что подлинников, но даже копий.
– Ясно. Благодарю.
– Не за что, Ваше Сиятельство.
Хуже всего было по средам.
По субботам князь устраивал приемы, покидать которые раньше Его Светлости было, мягко говоря, неразумно, и потому граф приезжал в замок поздней ночью, всего на несколько часов – утром в Рассветном начинались маневры флота. Я же к его появлению успевала вымотаться на полосе препятствий так, что засыпала на ходу, и мне было глубоко плевать, куда меня несут, – лишь бы не будили.
Хорошо помню те осенние вечера – стылую мглу и колючие снежинки в лицо, боль в легких от морозного воздуха и мечущееся пламя горящих смоляных бочек, оледенелые бревна частоколов, стоящие колом канаты и сдавленные ругательства Кайна и Дирка за спиной, почему-то решивших, что обязаны бегать вместе со мной. Зато ночей совсем не помню. Кажется, поцелуи, кажется, губы на груди и мозолистые ладони на бедрах. И шипр. После ночи с графом я вся пахла шипром, а во рту был вкус табачного вина, который не могла перебить даже гвоздика.
А по средам было плохо. По средам Йарра приезжал сразу после обеда и оставался до утра четверга – подписывал подготовленные Тимом документы, просматривал привезенные с собой отчеты,
