интересах было, чтобы правда вышла наружу, остается только он. И слухи поползли, хотя никто и никогда не решился не то что сказать мне что-нибудь в глаза, а просто даже намекнуть на это. Люди перешептывались у меня за спиной и, наверняка, смеялись. Если бы я только раньше узнал, что в обществе все известно, я бы не стал терпеть ни секунды. Но я, к сожалению, не знал. А вы двое позорили меня, как только могли! Более того, я ведь знаю, что это ты, Энтони, тогда разгласил конфиденциальную информацию, а сейчас ты через своего дружка Райна втянул меня в очень нехорошую историю. Но теперь моему терпению пришел конец! Уходите отсюда навсегда и живите, как хотите и на что хотите, потому что больше вы не получите от меня ни пенни. У тебя, Энтони, есть квартира, так что без крыши над головой вы не останетесь, а ваше дальнейшее будущее меня не касается!
– Но ты не можешь вот так выгнать нас из дома совсем без денег! – воскликнула Вики.
– Уже выгнал! – ответил Саймон. – Идите и зарабатывайте себе на жизнь, как сможете – кормушка закрылась раз и навсегда!
– Ну, это мы еще посмотрим! – угрожающе воскликнул Энтони.
– Да, чуть не забыл! – спохватился Берлимблоу. – Я изменил завещание. Теперь в случае моей смерти никому из вас троих не достанется ни-че-го! Энтони, ты ведь мое убийство имел в виду? Так, знай, что оно вам не поможет! Уходите! Сюда вам отныне вход закрыт, да и в банк вас теперь никто не пустит! Ну, чего ждете?
Энтони и Вики переглянулись и, поняв, что ждать им здесь действительно больше нечего, направились к двери.
– Завязывайте с кокаином, – сказала им вслед Маргарита. – Хорошим это для вас не кончится.
– Да, пошла ты! – бросил ей через плечо Энтони.
Они вышли и тогда Саймон обратился уже к Мирре:
– Иди и собирай вещи – тебе здесь больше нет места.
– Куда же я пойду? – испугалась она.
– Куда хочешь, – пожал плечами он. – Знаешь, у меня не осталось к тебе даже ненависти, одно только брезгливое презрение. Сообщи моим адвокатам, где ты остановишься, чтобы они могли начать процедуру развода.
– Я не дам тебе развод, – решительно заявила она.
– Дашь! – уверенно возразил ей Берлимблоу. – В противном случае вся эта гнусная история станет достоянием гласности, и твое грязное белье будет развешено на страницах всех до единой «желтых» газет. Твои дети опозорили меня так, что еще один ушат грязи мне уже не повредит. Только есть существенная разница: меня будут просто жалеть, но после того, что мне пришлось пережить, это я уж как-нибудь вытерплю. А вот ты и твои горячо любимые ублюдки станете изгоями! От тебя отвернутся родственники, а от них – даже их подонки-друзья, потому что у них больше не будет денег. Если же мы тихо разведемся, я куплю тебе квартиру или домик – на твое усмотрение, но подальше от Лондона, и буду выплачивать достаточное для скромной жизни ежемесячное
