этим двум подонкам.
Руку замахнувшегося на нее Энтони она перехватила и, выкрутив, заставила его согнуться вдвое, а потом пинком под зад отправила на мокрый асфальт с такой силой, что он проехал по нему несколько метров. Вики же она просто, отклонившись от ее удара, подсекла ноги и та во весь рост упала на землю.
– Зря ты не запомнила мои слова. А я ведь предупреждала, что не размениваюсь на такие мелочи, как кусаться, а сразу бью, – напомнила она и усмехнулась: – Вы оба чудно смотритесь в грязи, где вам самое место!
Насчет грязи она, конечно, преувеличила – в Найтсбридж, одном из самых фешенебельных районов Лондона, ее не было, и быть не могло, асфальт был просто мокрым. Спокойно вернувшись обратно к двери, она увидела, что та уже распахнута – наверное, водитель успел позвонить, а, может, наблюдавшая за происходящим в окно прислуга сама открыла ее.
– Подождите меня, Роберт, – попросила она водителя. – Не думаю, что я задержусь здесь надолго.
– Есть, мисс, – ответил тот, подтвердив догадку Маргариты о его военном прошлом.
Возле кабинета Саймона орала и скандалила Мирра, безуспешно бившаяся о его закрытую дверь, как рыба об лед. Перепуганная прислуга потихоньку наблюдала за происходящим, но никто и не думал вмешиваться, хотя Мирра требовала принести топор и выломать дверь.
– Зачем же выламывать, если можно просто попросить и ее откроют? – с притворным удивлением спросила Маргарита.
– Ах, ты, дрянь! – взвилась та. – Тебя, как порядочную, в этом доме приняли, а ты…
Продолжить ей Маргарита не дала, а отвесила полновесную и звонкую оплеуху, заставившую Мирру мгновенно заткнуться, и громко сказала:
– Открывайте, Саймон! Это я!
Дверь тут же открылась, но, как ни пылала Мирра гневом, получив по физиономии, она сочла за лучшее больше не орать, а возмущенно спросила:
– Как ты мог выгнать наших детей из нашего дома?
Саймон, который выглядел сейчас именно таким, каким его привыкла видеть Маргарита, то есть жестким и собранным дельцом, ей ничего не ответил, и тогда Маргарита предложила:
– Пожалуй, теперь можно пригласить для разговора и этих ублюдков, но только сюда. И скажите прислуга, чтобы застелила чем-нибудь стулья – вид у них не слишком опрятный.
Берлимблоу распорядился и через несколько минут в кабинете появились мокрые Энтони и Вики, которым Саймон жестом показал на стулья и сказал:
– Ну, вот теперь можно и поговорить. Мирра, ты спросила меня, как я мог выгнать наших детей из нашего дома. Вопрос сформулирован неверно. Я выгнал твоих детей из своего дома.
– Папа, я понимаю, что мы не всегда вели себя… – начал, было, Энтони, но Саймон не дал ему продолжить:
– Отныне и навеки я для вас обоих «мистер Берлимблоу», потому что вы не мои дети, что подтверждено
