пока еще не совсем отправился от такой шокирующей новости. – А после таковой будет званый ужин для узкого круга, во время которого мой уже супруг хотел бы с вами поговорить на небезынтересную для вас тему: он планирует передать вашему банкирскому дому управление своим состоянием. Конечно, оно не настолько велико, как у других ваших клиентов, но имя! – многозначительно произнесла она.
– Марджори! Вы не перестаете меня удивлять, – покачал головой до глубины души потрясенный Берлимблоу. – Конечно, такой клиент – это величайшая честь, и я готов обсудить с герцогом этот вопрос. Тем более, что никакой угрозы репутации моего банка больше не существует. А то, знаете, у меня даже была мысль продать банк – преемника-то нет. Для кого все сохранять, развивать бизнес, создавать филиалы?
– Ой, Саймон! – поморщилась она. – Вот только передо мной не надо ничего изображать! Вы думаете, я не знаю, что у вас уже давно есть близкая женщина и сын, который в этом году заканчивает Итон, то есть ему около восемнадцати лет? Знаю! И зовут его так же, как и вашего деда – Майкл! А о чем это нам говорит? О том, что ваша матушка успела порадоваться не только на Дебору. Она и ваш отец еще и внука настоящего, родного успели увидеть, потому что у евреев никогда не называют ребенка именем живого родственника. Если бы мальчик родился после смерти вашего отца, то вы, чувствуя свою вину перед ним, назвали бы сына его именем – Аарон.
Берлимблоу, потупившись, молчал, а потом смущенно спросил:
– Вы-то об этом откуда знаете? – и тут же спохватился: – Ах, да! От вас же ничего нельзя скрыть.
Маргарита в ответ просто улыбнулась. Ну, не объяснять же ей было ему, что всю эту информацию она получила из воспоминаний спавшего Уолтера, который прослужил в доме Берлимблоу всю свою жизнь и досконально знал печальную историю Саймона. Считая его доверенным слугой, чья преданность никогда не подвергалась сомнению, хозяева вели при нем самые сокровенные разговоры, да и собственные родители ему многое рассказывали. И поделился он этими тайнами с Маргаритой не по своей воле.
– Неужели вы думали, что я буду вас осуждать? – покачала головой Маргарита. – Ведь совершенно естественно, что вам хотелось хоть иногда, пусть и ненадолго вырываться из того кошмара, в котором вы жили. Наоборот! Я очень рада за вас! А теперь вы сможете жениться на любимой женщине и дать сыну свою фамилию. Но даже если у молодого человека не будет склонности к банковскому делу, у Иосифа Берлимбера в Швейцарии двое сыновей. Старший, Франц, естественно, останется там, чтобы продолжить бизнес, а вот младший, Карл, произвел на меня в свое время самое приятное впечатление. Если мне не изменяет память, он года на четыре старше Деборы. Он-то и может стать очень достойной партией для нее, а уж фамилию свою он ради такого дела переделает на английский манер и не задумается. Вот и продлится династия банкиров Берлимблоу, – сказала она, поднимаясь. – Я пойду, потому что у меня еще много дел. Кстати, после моей свадьбы у вас самого их появится
