единиц и их сочетание. Мы отбираем те или иные слова и соответствующим образом сочетаем их – так же, как отбираем, например, необходимые элементы для электропроводки в доме и соединяем их в одну цепь. При этом мы обращаем внимание на то, что в разных электрических цепях в зависимости от нагрузки применяются провода разного сечения, и избегаем соединять в одной цепи медный и алюминиевый провода, иначе возможен пожар. Точно так же в речи использование конкретного слова определяется его сочетаемостью – грамматической, лексической и стилистической, а также функциями, которые ему предстоит выполнять в тексте.
Возможность отбора предполагает, что литературному языку присуща категория вариантности. Она отражается, в частности, в наличии синонимов (слов, конструкций, передающих одно содержание), имеющих, тем не менее, различия в значении и сфере употребления. Так, человек, передающий свои знания другим, в зависимости от места работы и типа учащихся будет называться учителем, преподавателем, тьютором, наставником, тренером, научным руководителем и т. д. Значение причины передают предлоги из-за, благодаря, по причине, от. Неразличение значений синонимов становится частой причиной речевых ошибок, вызывающих улыбку, раздражение или непонимание слушателей. Литературному языку присуща не только вариантность, но и гибкая стабильность. Без нее был бы невозможен обмен культурными ценностями между поколениями носителей данного языка. Стабильность литературного языка обеспечивается:
• поддержанием стилевых традиций благодаря письменным текстам, особенно тем литературным образцам, которые изучаются в школе;
• действием общеобязательных кодифицированных (т. е. зафиксированных в авторитетных словарях и грамматиках) норм, которые служат надежным регулятором существования и развития литературного языка.
Стабильности русского языка, в частности, способствуют его целостность, отсутствие значительно различающихся местных вариантов, особенно в языке СМИ. Еще сравнительно недавно по говору можно было определить, хотя и приблизительно, откуда человек родом. Волжан, владимирцев узнавали по полному, открытому звуку «о». (Поэт С. Марков с гордостью восклицал: «Всю жизнь я верен звуку “о” – на то и костромич! Он – речи крепкое звено, призыв и древний клич…») Жители Рязани и Смоленска «якали», вологжане, архангелогородцы «окали»; отличалась их речь и особой интонацией. Известны дразнилки, в которых обыгрывались особенности речи жителей того или иного региона. Так, в дразнилке о рязанцах: «У нас в Рязани грябы с глазами, их ядять, а они глядять» – указаны и яканье, и мягкое «т» глаголов в третьем лице. О жителях города Зубцова Тверской области, употреблявших «ч» вместо «ц», говорили: «Ты кто, молодеч? Зубчовский купеч!». Цокающих жителей псковской области поддразнивали: «До Опоцки три верстоцки, а в боцок один скацок».
Сегодня более или менее устойчивых местных особенностей в русской речи почти не осталось. Напомним все
