себя? Отстали?Износили свои вериги?
Мы, пришельцы из дальних далей,
заигрались в земные игры.
«Давно сменились грозы на морозы…»
Давно сменились грозы на морозы…
Дожди и грязь, и слякоть – позади…
Я плачу, тихо сдерживая слёзы…
А может, стоит – криком изойти
и раз хотя бы нарыдаться вволю,
и молнии метать… И жгучей боли
на милость сдаться и сказать: «Бери,
бери меня, что хочешь сотвори
с моим усталым, глупым, бренным телом,
надумаешь – в котле его вари
в своём аду… легко так… между делом…
Но душу… только душу отпусти!
О, Господи… прости меня… прости…»
И вдруг судьба, кто знает, вдруг она
как меч, что не сечёт повинну голову,
нас бросит не в котёл, (где плавить – олово…),
а в кущи, где покой и тишина,
где неба синь прозрачна и ясна,
где нет зимы – лишь лето и весна,
прохладны реки и песчаны бреги,
и живность, словно в Ноевом ковчеге,
довольна парой, избранной ей Ноем?!
Но… мне что делать с этой тишиною,
коль для души там – та же пустота
и суетность, и темь, и маета?..
О, боль моя!
Побудь ещё со мною…
«В свой день печальный, остальных печальнее…»
В свой день печальный, остальных печальнее,
подумалось мне горько и нескладно
вопросом, обращённым в никуда:
Что есть – и есть ли – у меня сегодня?
Сегодня, в этом дне, в отрезке жизни,
что мы зовём – семь разных букв – сегодня?
Что есть – и есть ли – у меня сегодня?
Вот эти комнаты, где лишь одно дыханье —
моё дыханье – движется вовне,
ни с чьим дыханьем не соприкасаясь?
Что есть – и есть ли? – у меня сегодня?
Вот эти комнаты, где я – наедине
с душой своей, так рано поседевшей,
хоть волосы мои – ты, зеркало, порукой —
ещё кудрявятся и сединой лишь брезжат?
Ах, это слово – брезжат… Мне словарь
синонимы подбрасывает щедро:
светлеют, развидняются… И вдруг… —
спасибо, слово! – вдруг в душе моей
светлеет, развидняется, и я…
…Дыханием дыхания касаюсь —
дыхания, любимого донельзя, —
пусть это только в памяти моей…
…И глажу мамы волосы седые,
хоть мама столько долгих-долгих лет
уже в другом, инаком измереньи…
…И что-то тихо сыну говорю —
о сыне сына, внуке моём взрослом,
которому исполнилось четырнадцать…
Я их так редко, очень редко вижу —
их жизнь проходит в городе другом…
Но как же мной, далёкие мои,
здесь и сейчас – о, как вы все любимы! —
да, в этот миг, сейчас, сегодня, нынче,
здесь, – в этой комнате, где лишь одно дыханье, —
моё дыханье! –
