align="right">Эльдому
Тамбовский волчонок по имени пес Артемон,
Бесстрашный воитель в трико и с худыми ногами,
Ты входишь в мой дом из клинически книжных времен,
Впотьмах перепутав Верону, Магдалу и Гаммельн.
Мой Гамлет! Офелия, нимфа и фея фаты
Осталась офортом на желтой странице газеты.
Полонский с Лаэртским опять выступая «на ты»,
Готовят к дуэли идей не мечи, а кастеты.
Какое там «быть» – дотянуть до зарплаты и все.
Ну, разве что летом на Кипр или к тетке в Саратов.
На кухне сидеть вечерами, читая Басе,
И спорить о ритмах звучанья кротов и каратов.
…А губы твои – не родник Иппокрены стихов,
Но теплая кожа со вкусом невызревшей сливы…
Послушай, оставь королевство, солдат, пастухов,
Езжай в Ленинград и попробуй остаться счастливым.
Меняй поезда, полустанки, соседей, купе,
Мечтай о прекрасном под шепот вокзальных сурдинок!
Но пепел опал на подол и по серой крупе
Я выведу пальцем «Ушел продолжать поединок».
Мой Гамлет, пока…
«Время дождливой Чудью, собачьим лаем…»
«…Кто остановится, будут звать Николаем,
Если иначе – просто проедет мимо…»
Игорь Белый
Время дождливой Чудью, собачьим лаем,
Гроздью бузинной дразнит… Ловлю на имя.
Кто остановится – будут звать Николаем,
Если иначе – просто проедет мимо.
…Частой решеткой окон пугал прохожих
Город семи окраин – моя столица.
Сколько их было – стремительных, толстокожих,
Бедных, упрямых, тех, на кого молиться
Право не грех для неопытной проходимки.
Имя свое ни за что тебе не открою!
Можешь гадать по родинкам, лапать льдинки,
Не догадаешься – стану тебе сестрою,
Верной и неревнивой, такой хорошей,
Лучше собаки, лучше любой служанки.
Славно тебя женю и уйду порошей,
Зимним распутьем, куда-нибудь в содержанки.
Думай вернее, милый, смотри на ощупь,
Пробуй меня на вкус – какова отрава.
Если узнаешь, сгинешь синицей в ощип —
Тихо зайду за плечи и стану справа
И никогда тебя уже не оставлю,
Хоть разбивайся всмятку, хоть лезь из кожи.
Все пережду – поцелуи, побои, травлю,
Буду проклятой, но и любимой тоже.
Часто ли помним, милый, чего желаем?
Пользуйся случаем, рви от Москвы до Рима!
…Кто остановится, будут звать Николаем,
Если иначе – просто проедет мимо…
Безмазовый блюз
Санте и Лоре
Ты сотню раз твердила мне «Уходи»,
А я упрямо возвращался назад.
Но каждый выход – это шрам на груди.
Мне опостылел записной зоосад.
Я капитан дырявой лодки «Люблю»,
Портной без
