я, бабушка нам с сестрой рассказывала.
– А что она вам рассказывала?
– Что мы – потомки дворянского рода.
– Ты можешь мне рассказать? – спросил Нифигенич.
Не знаю, почему Нифигеничу это было интересно. Я помнила бабушкин рассказ, конечно, и фотографии своих предков в её альбоме видела. Но что это меняет? С бабушкой и дедушкой мы жить не можем, потому, что они не справляются. У папы другая семья, он во Владивостоке теперь живёт и к нам, в Сибирь, редко приезжает. Когда мама умерла, всё рухнуло в нашей с Лизкой жизни. А потом нас с сестрой разделили…
– Лиля, ты где? – спросил меня Нифигенич. Воспоминания?
Видно, я задумалась.
– Вспоминать особо нечего. Бабушка рассказывала, что у наших предков, декабристов, которые в Сибири жить остались, родилось много детей. Кто-то выжил, кто-то умер. Их дочка Лиза (кажется, мою сестру в честь неё назвали), когда выросла, вышла замуж за сына другого декабриста, я забыла его фамилию. У них тоже дети родились. Их сын один, когда стал взрослым, женился на немке. У них с этой немкой родилось три сына. Один – по-моему, Александр его звали – поехал на войну и заехал на могилу своей бабушки-декабристки. Она в одной могиле со своими детьми похоронена – с теми, которые в детстве умерли. В альбоме даже фотография есть, где Александр на коленях стоит на кладбище перед их могилой. В Иркутске он познакомился с артисткой, она в театре работала и была очень знаменитой. В общем, у них роман случился. Он уехал на войну, а она ребёнка от него родила – мальчика. Записала его не на фамилию Александра, а на нашу – чтобы его родственники не узнали про ребёнка. И Александру не сказала, что сын родился, ведь он после войны сразу к себе домой поехал.
– После войны в Маньчжурии?
– Этого я не знаю. Наверное.
– А фотографии актрисы у бабушки нет?
– Почему нет? На одной фотке она с Александром рядом стоит. Он ведь на войну со своим другом поехал, а тот был фотографом, снимал всё подряд. Тогда сотовых телефонов не было, только у некоторых людей старинные фотоаппараты были. Вот его друг снимал всех, а фотографии печатал в тёмной комнате, чтобы не засветились.
– Это и я еще застал, – улыбнулся Нифигенич. У меня тоже такой фотоаппарат был, «Зенит» назывался. А дальше что?
Я в первый раз обратила внимание, что у Нифигенича были голубые глаза, очень яркие, как будто, он носил линзы. Но линзы он не носил, потому что носил очки – всегда, когда читал что-нибудь, он надевал очки.
– Ну, артистке Александр две этих фотки подарил, а своим родным только одну по почте отправил – ту, где на могиле своей бабушки стоит на коленях.
– А фамилию актрисы ты случайно не запомнила? – спросил Нифигенич.
– Не-а…
– Понятно. А дальше?
– Дальше их незаконный сын вырос и тоже женился. Мы с Лизой получаемся
