очки, оранжевые брюки и какие-то немыслимые зеленые ботинки. «А я вас жду, поднимайтесь», – говорит он мне и сопровождающему меня папе. Мне четырнадцать лет, и мы пришли в самую настоящую музыкальную студию подписывать мой первый самый настоящий контракт с продюсерами.
Незадолго до этого в моей жизни проходил очередной музыкальный конкурс. Поначалу он не предвещал никаких особенных перемен, обычное дело: я пою, жюри оценивает мастерство. Таких конкурсов – и районных, и городских, и областных – на моем счету были уже десятки, если не сотни. И в тот раз я, как всегда, вышла и спела, надеясь, что сейчас пройду на следующий этап отбора, а там, возможно, и в полуфинал. Или даже награду получу, кто его знает. Но неожиданно после первого же исполнения ко мне подошли музыканты, сидевшие в жюри, и сообщили, что для меня конкурс заканчивается. И, видя изумление на моем лице, пояснили, что они сейчас заняты поиском молодых казанских талантов – с целью как-то оживить местный шоу-бизнес. Так вот, им кажется, что в моем лице они нашли то, что так долго искали, готовы хоть сейчас подписать со мной контракт и приступить к работе. «Приезжай, – говорят, – в нашу студию, все оформим».
Я не стала долго раздумывать над их предложением. В отличие от моей мамы, которая совершенно не мечтала ничего такого подписывать. Сейчас я уже могу ее понять – продюсеров не очень интересовало, как я буду учиться в школе и когда собираюсь делать уроки. Нагрузка была вполне взрослой, занятость предполагалась – мама не горюй. Я обязана была работать на студии и записывать песни, репетировать, отыгрывать концерты – не важно, в какой части города они шли и во сколько заканчивались. Маму это не устраивало. Но я твердо стояла на своем – хочу работать, и точка! У меня был один убийственный аргумент: пора зарабатывать собственные деньги! В то время я часто слышала от родителей расхожую фразу: «Вот когда начнешь сама зарабатывать, тогда и будешь решать, куда ездить и что носить». Обычно эта фраза звучала в тот роковой момент, когда я заходила в магазин, мечтая о модных кроссовках, а выходила в очередных уродских гамашах. В общем, деньги мне тогда позарез были нужны. Неожиданно на мою сторону встал папа. «А что, – сказал он, – пусть Марина попробует, дело хорошее!» Тут же на семейном совете за круглым столом было решено: контракт подписываем, но если ты скатываешься на тройки и начинаешь прогуливать школу – не видать тебе никаких концертов и никакой студии, как своих собственных ушей! То, что в контракте прописана неустойка и что тройка, полученная мною в школе, никоим образом не является веским основанием для срыва концерта, родителей не волновало совершенно.
Но я твердо стояла на своем – хочу работать, и точка! У меня был один убийственный аргумент: пора зарабатывать собственные деньги!
Студия, где мы с папой оказались, поразила меня с первого взгляда. Это была настоящая профессиональная студия, доверху напичканная самым современным оборудованием. Мне тут же захотелось нажать на каждую кнопочку
