делах, где расследование старались проводить с максимальной секретностью[324]. В отличие от обвинительного процесса, где движущими силами являлись истец и ответчик, здесь процесс был под контролем судей, задававших разные вопросы участникам дела и свидетелям. Сами вопросы часто содержались в инструкциях из Москвы, или воеводы сообщали в столицу, какие именно вопросы они задавали[325].
Существовало несколько обстоятельств, освобождавших от дачи показаний. Уложение утверждает, что жены не должны были свидетельствовать против мужей, но даже это правило в реальности нарушалось, и другие родственные отношения не обеспечивали иммунитета. Например, жена дала показания в пользу своего мужа в деле об убийстве в 1635 году, заявив, что он лишил жизни человека, защищая ее. После восстания Степана Разина одна женщина подверглась допросу в июле 1672 года о своем муже. Для них организовали очную ставку, на которой он отверг ее утверждение о его участии в восстании[326]. В другом случае, в 1687 году, мать обвиняемого была задержана и подвергнута допросу о сыне, сбежавшем от собиравшихся арестовать его людей. В делах особой важности, вроде колдовства, членов семьи выставляли друг против друга: жены и мужья, матери и дочери, более отдаленные родственники свидетельствовали друг против друга[327].
Ни этническая, ни гендерная, ни социальная принадлежность не были препятствием для дачи показаний. Женщины, крепостные, холопы, представители нерусских народов – все они могли свидетельствовать. Согласно собранной нами базе, составившей порядка 250 уголовных дел (по большей части не решенных) из Арзамасского, Кадомского и Темниковского уездов XVII – начала XVIII века, около 30 дел, несомненно, связаны с татарами и мордвой, в то время как в других делах представители этих этносов могут скрываться под русскими фамилиями[328]. В кадомском деле 1685 года по обвинению в братоубийстве при осмотре тела понятые включали и татар, и русских. Когда русский крестьянин указал во время допроса на свидетелей, то среди названных им были и нерусские («мурзы и татаровя»). Татарские женщины участвовали в процессах и давали показания: в 1685 году, например, обвиненный в убийстве убежал из-под ареста, так что представители властей арестовали его жену и допросили ее[329].
Важную роль в розыскном процессе играла очная ставка участников дела и свидетелей. При расследовании наитягчайших преступлений проведение ее между обвиняемым и его обвинителем («изветчиком») было обязательным, поскольку в делах о колдовстве, заговорах и угрозах материальные свидетельства зачастую было тяжело найти[330]. В судах губных старост она использовалась, когда ответчик обвинял другого человека в преступной деятельности, а тот эти обвинения отвергал. Подобная процедура могла принять форму обычного допроса; она могла проводиться уже на следующей ступени жестокости – при виде приготовленных для истязания инструментов; к очной ставке могли прибегать и когда одна из сторон
АМГ. Т. I. № 55 (1614), 259, 276 (1629), 527 (1633); АМГ. Т. II. № 444 (1650); РГАДА. Ф. 210. Севский стол. Стб. 263. Л. 254 (1663); Там же. Стб. 294. Л. 189, 196 (1676); РГАДА. Ф. 1107. № 3906. Л. 12 (1691); РГАДА. Ф. 210. Приказной стол. Стб. 1378. Л. 44 (1699). Политическое преступление:
Вопросы из Москвы: РГАДА. Ф. 210. Белгородский стол. Стб. 83. Л. 259 (1635); Там же. Стб. 83. Л. 582–583 (1637); РГАДА. Ф. 210. Приказной стол. Стб. 567. Л. 393 (1648). Воеводы сообщали о том, какие вопросы они задавали: РГАДА. Ф. 141. 1651 г. № 58. Ч. 2. Л. 197 (1651), Л. 263 (два дела 1651); РГАДА. Ф. 210. Севский стол. Стб. 187. Л. 454 (1656).
Жены и мужья: Соборное уложение. Гл. 10. Ст. 176–177. РЗ. Т. III. С. 130. РГАДА. Ф. 210. Белгородский стол. № 83. Л. 258–267, 708–709 (1635). КВ. Т. III. № 210. С. 236 (1672); похожее дело: РГАДА. Ф. 1107. № 4310 (1698).
РГАДА. Ф. 1122. Оп. 1. Ч. 2. № 1424. Л. 2–3 (1687). Родственники в делах о колдовстве: РГАДА. Ф. 210. Приказной стол. Стб. 564. Л. 196–197 (1647);
Русские или их образованные представители, подписывавшие судебные протоколы кириллицей; татары и мордва подписывали их на арабском или ставили «знамя»: РГАДА. Ф. 1167. Оп. 1. Ч. 1. № 7. Л. 5 об., 6 об., 7 об., 10 об., 11 об., 12 об., 13 об. (1675); Ф. 1122. Оп. 1. Ч. 1. № 1018. Л. 9 об. (1685); Ф. 1380. № 164. Л. 10 (1720). См.:
РГАДА. Ф. 1122. Оп. 1. Ч. 1. № 1018. Л. 3 (1685). РГАДА. Ф. 1167. Оп. 1. Ч. 1. № 626. Л. 2 (1680). РГАДА. Ф. 1122. Оп. 1. Ч. 1. № 1018. Л. 4, 7 (1685). Женщины в судебных процессах:
