признал свою вину. Антипин просидел в тюрьме шесть месяцев до февраля 1675 года, когда муж убитой бил челом о продолжении судебного разбирательства. Несмотря на это, следующий шаг был предпринят лишь 1 июня 1675 года, после того как новый воевода С.С. Ушаков был назначен воеводой в Кадом. После пыток Антипин вернулся в тюрьму и ожидал решения дела, которое последовало лишь через два года, в ноябре 1677-го. Уже третий воевода, князь И.Н. Большой-Белосельский, изучив показания и обратившись к действующему законодательству, счел, что Антипин виновен в преднамеренном убийстве и должен быть казнен. На следующий день, 1 декабря 1677 года, Антипин был обезглавлен в Кадоме. В данном деле вспышки эффективной работы, иногда подстегивавшиеся родственниками и истцами, перемежались длительными периодами бездействия, связанными со сменой чиновников, тяжестью иных обязанностей воеводской службы и, возможно, необходимостью переписки с центром. Московское правительство предвидело эту проблему: в наказе 1679 года арзамасскому воеводе предписывалось рассмотреть дела заключенных и решить их, как только он приступит к исполнению своих обязанностей[346].
Коррупция тоже могла быть виновницей отсрочек. Мордовский крестьянин Шацкого уезда Алексей Веденяпин был убит в октябре 1675 года неизвестными мордвинами, которые были арестованы и доставлены к темниковскому воеводе. Учитывая, что воевода отпустил их после того, как они признали вину, мы можем подозревать здесь взятку. Почти семью годами позже, в январе 1682 года, следующий кадомский воевода получил приказ возобновить разбирательство и решить это дело[347].
Следствие также требовало времени. Поиск улик и обвиняемых мог занять месяцы и годы. Например, при расследовании кражи имущества в апреле 1687 года указывавшее на преступника поличное (окровавленная шуба) было найдено в крестьянской избе. Дальнейшее расследование кражи не принесло результатов, и дело зашло в тупик. И только год спустя, в августе 1688 года, была установлена связь между окровавленной шубой и вероятным убийцей, которым оказался друг предполагаемого вора. Дело обрывается решением об отпуске обвиняемого в убийстве под расписку, пока разбирается дело[348]. Удаленность от Москвы также тормозила разбирательство. Например, в Тобольске (около 1900 км от Москвы) в 1639/40 году произошло убийство, расследуя которое обвиняемого пытали три раза со значительными перерывами – в 1639/40, в 1640/41 и в 1643/44 годы. Семья убитого подала мировую запись в 1643/44 году, и Москва пошла ей навстречу 17 марта 1644 года. Несколькими месяцами позднее приговор достиг Сибири. 13 июля 1683 года в Яренске (на Урале, около 1000 км от Москвы) стало известно об убийстве, и воевода немедленно провел допросы и пытки. Но затем к делу вернулись только в середине октября 1686 года, когда обвиняемый все еще сидел в тюрьме и ждал приговора. Получив известие об этом, в Москве вынесли вердикт 12 ноября 1686 года и в конце месяца отправили его в Яренск. Трудности сообщения в такой огромной империи замедляли любые дела[349].
Сами участники
РГАДА. Ф. 1122. Оп. 1. Ч. 2. № 1629. 12 л. (1674). 1679: Наместничьи, губные и земские уставные грамоты Московского государства. С. 97.
РГАДА. Ф. 1122. Оп. 1. Ч. 2. № 1548. 3 л. (1682).
РГАДА. Ф. 1122. Оп. 1. Ч. 2. № 1424. 15 л. (1688).
Убойственные дела и наказания за них в сибирских городах. 1626–1644 гг. // ЧОИДР. М.: Унив. тип., 1909. № 3. Альманах. С. 4 (1639/40). РГАДА. Ф. 159. Ч. 3. Новгородская четверть. № 2466. Л. 77–83 (1683).
