style="font-size:15px;"> Заблудились четыре стены,
А среди четырех заблудился
Тот, который ушедшим родился…
Не хватит ни времен, ни знаков,
Ни солнца, ни земли вращений,
Ни волн, волнующих накатов
Вослед идущим поколеньям…
Не хватит стойкости солдатской,
Соленых вод у океанов,
Не хватит алфавитных знаков
И выдоха для слова «мама».
Не хватит ничего у жизни
Ни для себя, ни для других,
Покуда в ней не будет капли,
Всего лишь капельки любви.
«Мне жаль, что жизнь во мне остыла…»
Мне жаль, что жизнь во мне остыла,
И смерть любить не научила
И каждый слог, и каждый стих,
И просто вздох, и просто миг.
И я, талантливый во всем,
Талантом жизни обделен.
Но буду верить и молиться,
Чтоб мне с печалию смириться
И, в одиночестве живя,
Познать любовь – и жить любя.
Не в суетливой страсти чувств,
Искусной ревности, чей вкус
До отвращения знаком,
А той любви, где больше нет
Ни женщин, ни мужчин, лишь свет,
Единый цвет, единый тон
Любовью будет наречен…
И впредь не разделю я сам
Любовь к друзьям, любовь к врагам,
Любовь к любимым, нелюбимым —
Все станет целым и единым.
«Пусть в стихах гимном старость звучит…»
Творческой семье Вахрушевых —
Борису Апполинарьевичу
и Александре Алексеевне
Пусть в стихах гимном старость звучит.
Я люблю эту пору у жизни —
С кракелюрами женских морщин
И бессильем мужской дерзкой мысли.
Когда тело обмякло и больше
Не диктует соблазна другим,
Когда в женщине женское – тоньше,
А мужчина со словом – един.
Когда близость действительно близость,
А любовь – не занятье уже.
Так второю волною невинность
Возвращается на вираже.
Я люблю эту хворь, эту горбность,
Это шарканье немощных ног
И… глаза, где житейскую гордость
Заменил на смирение Бог.
«…я со звездой всю ночь проговорил…»
…я со звездой всю ночь проговорил,
Она мне мерностью лучистой отвечала,
И мне хватило смелости и сил
Улавливать Вселенские начала.
Писал стихом, иначе не поймут
Читатели языков звездных пений,
Плеядных рифм, где метеорный труд
Акцентным росчерком в полнеба, словно гений,
Играючи мелком с наклоном черканул
Мечтателям полночной тишиною,
И я, дивясь величию, воскликнул:
«О, Господи, я раб блаженный Твой!»
Хоть
