Или я ошибаюсь?
Парочку накрыла новая волна смеха. Наконец Игорь вытер слезы и сказал:
– Вариант, конечно, интересный, но увы… на девяносто процентов не тянет. Максимум – на десять.
– Ммм… – качнула головой Вероника, – так это ни те ли десять, которые не делают то, что делают девяносто?
– О! Как быстро вы все плюсуете! Но нет! Эти десять наоборот входят в девяносто.
– Ладно, говорите. Сдаюсь!
– Девяносто процентов мужчин, когда справляют малую нужду… плюют в писсуары и унитазы.
– Плюют?
– Плюют.
– Зачем?!
– Точно не знаю… вероятнее всего это проявление самости, своеобразный мужской тест-драйв или как у собак зубы показать, невзначай как бы. А может, чтоб просто затянувшуюся паузу заполнить…
– Паузу? А! Вы подразумеваете задержку?
– Да-да! – обрадовался Игорь. – Именно задержку!
– Здорово! А вы чего бросили?
– А на кой оно мне? Дурацкая привычка! Не хочу быть ее рабом!
– Ай да сила воли…
Они болтали и болтали, и это бы еще невесть сколько продолжалось, если бы не курьерский телефон.
– Алло… Здравствуйте! Не переживайте, скоро буду, я уже направляюсь к вам.
Игорь и Вероника слегка испуганно и с сожалением посмотрели друг другу в глаза, осознавая завершение приятной встречи.
– Что ж, кажется мне пора, спасибо вам за все, Вероника…
– Пожалуйста… Игорь.
Игорь быстро обул кроссовки, накинул ветровку и с чуть виноватой миной произнес:
– Был очень рад познакомиться… Всего хорошего!
– Счастливо, – махнула рукой на прощанье Вероника, захлопнула дверь, стянула платье, полюбовалась собой в высокое зеркало, подумала «все только начинается…» и с загадочным видом отправилась в душ.
9. Жизнь четвертая. Русь Киевская. Х-ХIвв. Мужчина
– Будет галдеть! Братцы, долой язычество! Да здравствует православная Русь! Крестинами окропим народ наш и землю вольную, веру в Бога единого укрепим в сердце истинном…
Белые одежды. Холщина да лен. Бороды, седина, усы. Гул и гам, суета. Толпа дымится праздным действом.
Взрослые игры – потеха нам, да и только. Нам – это мне, да сыну княжескому.
– Побежали к речке! В воду с дерева садить!
– Вперед! Гия гоп!
Уродился я в знатной столичной семье. С малых лет при дворе ошивался. С сынком княжеским все детство промотали друзьями закадычными. Сплелися волосами, не разлей вода.
Выросли детинами справными. При дворе дивья расти. Стал сын княжеский князем. Хоть и чин иной, а души во мне не чаял. Так и я верой-правдой служил своему господину. И совет держал, и слово молвил.
– Ух, Олежа, знать слыхал ты уже о диве заморском?
– Нет, светлейший князь.
– Есть
