всем приветы и желая всем-привсем счастья…
Маринка – девочка хорошая, всегда терпеливо выслушивала мать, виновато улыбаясь и подмигивая Лёхе, ждущего ужин. Но всё чаще уже разговоры эти становились для Маринки в тягость. Одни и те же вопросы и причём ответов на них абсолютно не слушают:
– Ой, я вчера полдня в «Ленте» проторчала!.. Оторваться невозможно!.. Ха-ха-ха!.., – смеётся над собой Людмила Викторовна, – и то надо посмотреть, и это!.. Не-воз-можно, Марин!.. Невозможно!.. Шопоголик я прямо, ей-богу!!.. Кофточку себе присмотрела – прелесть кофточка!.. Жёлтая, с люриксом… А какой я гамак видела чудесный!.. Обзавидовалась прямо!.. А цена!.. Представляешь – тряпка метр на метр, а почти десять тысяч!.. Леночка-то не болеет?, – спрашивает она вдруг тревожно.
– Да она… не пра…, – не успевает ответить Маринка.
– Ой!.. А какой комод я в «Костораме» видела!!.. Прелесть, а не комод!.. Вот представь: четыре секции, две средние дверцы стеклянные, непрозрачные, как я люблю, а столешница… знаешь, вот, помнишь, у нас гарнитур был, такой бежевенький?.. Помнишь, ещё у бабушки Тони (голос начинает дрожать, и Людмила Викторовна сглатывает слёзы, дребезжа словами) Как там она моя роднулечка?.. Мамочка моя миленькая… В могилке одна… Одна-одинёшенька…
У Маринки краснеет нос и в глазах наливаются слёзы:
– Мам… Ну что ты, ей-богу… Изводишь себя так?.. Ну, не надо, мам?.., – тоже сглатывает, начиная шмыгать носом.
– … роднулечка моя милая…, – заливается слезами Людмила Викторовна, – и холодно ей там, и страшно совсем одной в могилочке…
Маринка долго смотрит в окно, слёзы текут по горячим сухим щекам. Лёха бесшумно уходит в ванную.
– … вот так и я помру скоро, и никто на могилку-то не придёт…, – подвывает Людмила Викторовна, и Маринка начинает закипать, ругая по-доброму, чуть не крича сквозь слёзы:
– Да что такое говоришь, мам!?.. Ну зачем ты…
– … и скорей бы уже отмучиться-то…
– Тфу!.., – Маринка швыряет трубку и ревёт в голос, закрывая лицо руками.
Лёха хмуро выходит из ванной, со смешком укоризненно ворчит, обнимая жену:
– Ну, молодцы-ы!.. «Поговорили!».. Ну, какого чёрта тут у вас опять?..
– Что за человек?!.., – зло всхлипывает Маринка, отстраняясь. Слёзы горячие, солёные, обиды высказывает накопившиеся, – С ума она сошла, что ли?..
– Не говори так про мать…
– Да как «не говори»?!.. Как?!.. Задолбала!..
И Маринка рассказывает, что Людмила Викторовна в разговорах изнуряет её бесконечными обвинениями в Лёхин адрес. Теперь уже Лёха отстраняется, удивлённо задирая брови:
– Я думал – успокоилась… Мы ж и не общаемся практически… «Здрасти – здрасти…» И всё… Чё опять не так?..
И Маринка хмурится, перебивая:
– Да откуда я знаю, чё у неё опять не так?.. Звонит мне и говорит – «скажи ему так и так!»…
– «Как»?, – смеётся Лёха.
