том же духе, что и это? – в ужасе спросил Брей, представляя, как интимные подробности его позора распространяются, подобно чуме. Читаются в салонах по всему Лондону, обсуждаются джентльменами в клубах и игорных заведениях.
Элизабет заставила себя сесть:
– Я сделала это для тебя, Элисон. Он не захотел признать ее. Не отвечал на мои письма, когда родилась Софи. Но у меня было это.
Она снова потянулась к письму, но Брей отдернул руку.
– Я хотела заставить его платить. Хотела вынудить его признать ее. Выдать замуж за члена королевской семьи. Надеюсь, ты понимаешь, насколько выгоден нам может быть этот брак?
Брей вытаращил глаза:
– Ты пыталась шантажировать принца Уэльского?
Графиня гордо выпрямилась и провела рукой по волосам.
– Я дала ему все, что он хотел. Теперь он должен платить.
– Ты дура, – прошептал он. – Принц был моим другом. Как он, должно быть, смеялся все эти годы, зная, что его кукушонок поселился в моем гнезде. Он танцевал с Софи на ее первом балу – о, какая честь, какая ирония!
Рот наполнился горечью. Брей отвернулся, чтобы сплюнуть в горшок. А когда снова повернулся, наткнулся на взгляд Элизабет. У нее хватило наглости выглядеть торжествующей, даже будучи под действием дурмана!
– Ты не считал меня красивой, а он считал. Писал мне стихи. Клялся, что жить без меня не может. Что убьет себя, если не отдамся ему.
– И он писал все это? В письмах? – не выдержал Брей. – О, какая глупость!
Он потер глаза:
– Софи знает?
– Конечно, нет! Я хотела подождать, пока Принни устроит ей достойный брак, и только потом сказала бы…
Брей грустно рассмеялся:
– Я растил ее в роскоши. Настаивал на лучших учителях, лучших модистках, лучшем обществе. Понятия не имел, что воспитываю бастарда принца.
Она снова вскинула голову:
– Теперь ты знаешь. Возможно, сумеешь убедить его высочество позаботиться о том, чтобы выдать Софи замуж за человека, достойного ее положения.
– Ее положения? Она побочный результат мимолетной интрижки между двумя самыми глупыми в Англии людьми!
Ее лицо омрачилось, челюсть упала едва не на грудь. Брею больше нечего было сказать. Он выплеснул гнев, но его мир необратимо рухнул.
Граф шагнул к двери, не в силах смотреть на жену.
– Горничная соберет твои вещи. Ты немедленно уезжаешь.
– Куда? – заныла она.
– Пока что в Карсуэлл-Парк. Позже я решу, что с тобой делать.
– Элисон, пожалуйста, – взмолилась Элизабет, пытаясь подняться. Она была настоящей развалиной. Пародией на леди, оказавшуюся шлюхой.
Брей окинул ее взглядом. Заметил глаза, красные и распухшие от слез и наркотиков, дорогую кружевную ночную сорочку, смятую и в пятнах, и спутанные волосы, беспорядочно падавшие на плечи, как у безумной.
Возможно, он отошлет ее в сумасшедший дом… как часть мести.
Он
