style="font-size:15px;"> У меня есть чувство Бога. Я его чувствую. Он общается со мной через сердце.
Когда его голос звучит через сердце – я чувствую себя живым.
А иногда он шлёт мне послания – случайным (якобы) словом, человеком, фразой, книгой, картиной, ситуацией.
Он ведёт со мной разговор через своих посланников. Он, как любящий отец, даёт возможность постигать огромный мир, слышать и различать язык его маленьких деталей. Даёт мне столько времени, сколько мне необходимо.
Я называю эти послания SMS-ками от Бога.
Меня веселит, когда представляю эту картину – пи-пип в кармане, лезу туда, достаю телефон, прищуриваюсь – «у вас 1 сообщение от Бога».
Хы-хы-хы!
MMS получить тоже было бы любопытно – ну мы же все по натуре сплетники, интересно хоть одним глазком взглянуть – чё там у него да как, но у меня телефон, старенькая Нокия, их не принимает.
У меня нет цели расшифровать каждую из них.
Чаще всего это и не нужно.
Ум – это знание о мире, а мудрость – умение в этом мире жить. Мне гораздо более мила мудрость. Ум же – от лукавого.
Камо грядеши: 42, 95
Глава 13. Мода с сссексом. О детской сексуальности. Когда неподсудны педофилы
Мы были «ребята с нашего двора».
Точнее – с нашей улицы. Потому что дворы только у частных домов, увитые виноградом и со статусом дипломатической неприкосновенности, а частный сектор был разделён параллельными улицами.
Одна улица – одни правила. Другая улица – другие.
Гулять с девкой с соседней улицы было можно. Но чревато. Необходимо ибо удовлетворить жадные интересы уличных старейшин. Принести дань неопределённым, но жестоким богам.
Интересное положение было у нескольких дворов в переулках – ребята оттуда либо вынуждены были выбирать, с кем они, либо держать альянс.
Я был с Постышева. Середина улицы, рядом с вагонеточной дорогой из шахты 5/6. (Дело происходило в Димитрове, Донецкой области). Избавлен от выбора. Самим фактом прикреплён к группировке.
На улице две компании – старшая и младшая.
Старшая, подростковая и раннезрелая, собиралась на лавочках, усатые парни щупали девок, те в ответ покрикивали и огрызались, но телеса подставляли ещё более ретиво.
Это была такая игра.
Пили вино и водку, иногда кто-то приносил гитару, с появлением магнитофонов сразу же всё пространство захватил «Сектор Газа» – точный и бесповоротный символ той эпохи, ранних 90-х.
Я был из младшей компании. Мы были братьями и сёстрами старших.
Мы тайком наблюдали за ними, копировали их, хотя сами больше копались в песочнице, играли в карты на лавочках или в тени шелковицы. Гасали на великах, ходили купаться на ставок, играли близ шахты.
Мы дети. Знаем друг друга с детского сада. Все соседи.
