легко в полусон,
Забывая про день многотрудный.
Я добраться спешу до Мытищ,
Оказаться в зелёной зоне,
Где под старыми клёнами тишь
На моём притаилась балконе.
Где меня ожидает жена,
И не спит восьмилетняя дочка,
Где моя отпускная весна
Мне подарит от службы отсрочку.
По инфантильным ли причинам
Я задержался на года,
Не стал солидным я мужчиной,
Не обзавёлся нужным чином,
Но не был пешкой никогда,
От чьей-то прихоти зависим,
За кем-то подневольно брёл,
Но чтоб хитрить, ползти по – лисьи,
И чтоб спешить пробиться в выси,
До этого не снизошел.
А рядом были и такие,
Кто просто лез из шкуры вон,
Как печенеги и Батыи,
Когда-то лезли в русский Киев,
Стремясь занять державный трон.
Какие совершенные девчонки,
Красавицы, точёные фигурки,
Как ловко поправляют они чёлки
Под лёгким обрамленьем чернобурки.
Одеты все со вкусом и стараньем,
Освежены французскими духами,
И, не скрываясь в созреванье раннем,
Они стреляют томными очами.
Во след курсантам, движущимся строем,
Печатающим по асфальту шаг,
И каждый для них выглядит героем,
И я средь них чего-нибудь да стою,
И у меня влюблённая душа.
О, жизнь, позови меня в бой,
Дай мне непокорность и силу,
Иль путь мой пустой и слепой
Сведи в рядовую могилу.
Я многого в жизни хочу,
Но только не мир домочадца,
Я совестью к людям стучу,
И… не могу достучаться.
Я самый простой человек,
(Как ныне звучит это гордо!)
Но как же тщеславен наш век,
Как любит он звуки аккордов!
И все они бьют в унисон
С жирующей нынешней властью,
И даже церквей перезвон,
В хвальбе принимает участье.
Чтоб был бы доволен я всем,
Забыл бы протестное слово.
Я сплю, я работаю, ем,
Ем, сплю и работаю снова.
Старею. Всё-таки не верится,
Что годы жизни коротки,
А ведь мои былые сверстники
Уже вели на бой полки,
И покоряли пост высокий
Умом, упорством и трудом.
Творили люди, словно боги,
Резцом и кистью, и пером.
А мне две жизни, что ли дадено
Прожить в наш самый быстрый век?
Ведь мне за сорок, в сердце
