когда позади вдруг раздался резкий разбойничий посвист, сразу стало ясно, что это шалят не лиловые стрекозы, и не фиолетовые чаши-кормушки, и даже не пресловутые хозяева здешнего мира, а какая-нибудь талашевская или кастильская шантрапа, вляпавшаяся в чужое пространство, как пьяницы вляпываются в грязную лужу.
– Эй, орлы! Сбавьте ход! – явной угрозы в этих словах не было, но в сочетании со свистом они вызывали тревожное предчувствие. – Есть о чем побазарить!
Видя, что остальные члены ватаги на этот призыв никак не реагируют, Лилечка неуверенно произнесла:
– Нас зовут, кажется…
– Девочка, никогда не откликайся на свист, – наставительно сказала Верка. – А тем более на всякие «Эй, ты…». Но и не паникуй. Иди как шла.
– Сколько их? – Зяблик не оглядывался принципиально.
– Много. – Смыков заглянул в маленькое зеркальце, которое носил при себе именно для таких случаев.
– Вооружены?
– Пистолеты в кобурах… Автоматы за спиной висят.
– А сами они кто?
– Подорожная вольница, как раньше говорили… Лихой народ.
Сзади снова раздалось грозное:
– Вам что, уши заложило? – судя по учащенному дыханию, преследователи с шага перешли на трусцу.
– А ведь не отцепятся, – негромко сказал Смыков. – Придется с ними и в самом деле побазарить.
– Надо так надо, – с притворной покорностью согласился Зяблик. – Люблю послушать то, чего сам не знаю.
Ватага остановилась, но не кучей, а развернувшись в цепь, как и положено в таких случаях. За спинами друзей осталась одна только Лилечка, незаметно передавшая свой пистолет Смыкову.
Приближавшаяся к ним толпа состояла из десяти или двенадцати пестро одетых мужчин.
Мало сказать, что их вид не внушал доверия. Он должен был внушать страх. Такие типчики подходят к посторонним людям не для того, чтобы осведомиться о здоровье или поболтать о погоде. Цель у них только одна – отнимать. Отнимать чужое добро, чужое здоровье, чужую жизнь. Зачастую даже не корысти ради, а ради собственного удовольствия. Нешуточные намерения банды подчеркивала богатая коллекция стрелкового оружия, кроме всего прочего, содержавшая еще и парочку автоматов.
Физиономия бывшего егеря Басурманова своей гнусностью выделялась даже среди этих разбойничьих рож.
– В чем дело? – процедил Зяблик сквозь зубы.
– Привет, паря, – один из громил дурашливо поклонился. – Чересчур ты грозный, как я погляжу. О деле не хочешь побазарить?
– Я с такими, как ты, захарчеванными чуванами, отродясь дел не имел, – холодно ответил Зяблик. – Вон тот мудак локшевый, – он ткнул пальцем в Басурманова, – уже ломал наши ксивы. Что еще?
– Так ты же турнул его от себя, – бандит, чем-то похожий на Малюту Скуратова, как его изображают в учебниках истории, развел руками. – Бедняга
