осерчал Смыков. – Вон к той группе, что справа… Над ними еще тень какая-то нависает, как баклажан, синенькая.
– Это от вашей руки тень… А группа как группа, ничего особенного.
– А вот хрен вам, – сказал Зяблик, вместо оптического прибора использовавший два своих пальца, сложенные колечком. – Никакая это не группа… Скотина, похоже, какая-то… Вроде быка, а может, и побольше…
– Верно… Теперь вижу… Как же я так… – устыдился Лева. – Слон не слон… Крокодил не крокодил… Знаете, кого это существо больше всего мне напоминает?
– Знаю, – кивнул Зяблик. – Зверя Барсика… Который был очень мил с нами, не мог закрывать глазки, но на стороне шуровал все живое так, что даже костей не оставалось.
– Неужели они здесь водятся? – наивно воскликнула Лилечка.
– Ну ты что! – Цыпф с укоризной посмотрел на свою подругу. – Такой тип существ здесь невозможен морфологически. Точно так же, как и люди. Это, конечно же, тот самый Барсик, принимавший участие в погребении Эрикса.
– В качестве катафалка… – добавил Смыков.
– А вдруг Эрикс здесь ожил? – ахнула Верка.
– Не исключено, – пожал плечами Цыпф. – Хотя совсем не обязательно, что после этого они с Барсиком подружились.
– Так или не так, а проверить надо, – заявила Верка решительно. – По крайней мере, у нас будет хоть какая-то цель.
– Цель-то, может, и будет, – задумчиво произнес Цыпф. – Но вот вопрос: располагаем ли мы средствами для ее достижения?
Весь остаток дня ватага была занята охотой на Барсика, что по сути своей напоминало попытки кошки поймать птичку, порхающую на экране телевизора. Были моменты, когда казалось, что их пути обязательно пересекутся где-то хоть и в далекой, но во вполне реальной перспективе, однако в прихотливых изломах иномерного и чужеродного пространства могли заблудиться не то что люди, а даже планеты. Кончилось все тем, что зверь, у которого теперь даже хвост можно было разглядеть, перевернулся вверх ногами (подобные оптические иллюзии ватаге уже доводилось наблюдать) и пропал без следа в нагромождении каких-то призрачных пиков, существовавших не сами по себе, а как отражение чего-то совсем иного.
Верка печально сказала:
– Мне показалось, что рядом с Барсиком кто-то шел… Не с той стороны, которая к нам, а с другой…
С ней не стали спорить, хотя всем было известно, что в сиреневом мире Верка ориентируется, как курица в сумерках.
В свой срок возвращенные неведомой силой на бивуак, пленники Синьки плотно поужинали («Огурец бы сейчас соленый, – ворчал Зяблик, – а то все сладкое да сладкое») и, пользуясь последним светом уходящего дня, занялись неотложными делами.
Лилечка штопала Левкину рубаху, Зяблик, буквально вымоливший у Смыкова с десяток блокнотных листков, старательно изготовлял игральные карты, Верка же, как всегда, посвятила свой досуг манипуляциям с кормушкой.
Согласно единодушно утвержденному
