сейчас единственным, что помогло Бастеру совсем не упасть духом.
– Если честно, то нигде.
– А как насчет Канзас-Сити? Или Де-Мойна? – спросила она, быстро молотя пальчиками по клавиатуре, словно ища ответа на исключительно сложный вопрос при помощи предельно скудных ресурсов.
– Сент-Луис сгодится, – сказал Бастер, уже с трудом сохраняя самообладание.
– Родной город Чака Берри! – обмолвилась кассирша.
– Что ж, это все решает, – ответил Бастер и, взяв свой билет и пять долларов сдачи, буквально обрушился на сиденье в середине совершенно пустого ряда кресел. Он выудил таблетку из прописанной ему скляночки, проглотил и стал ждать, когда затихнет боль, стянувшая его лицо, точно липкой лентой.
– Ну что же, встреть меня в Сент-Луисе, – сказал он, сам не зная, к кому обращается. К Джозефу? Или к доктору Оллаполли? Или к добросердечной кассирше? Или, может быть, ему стоило бы адресовать это приглашение ко всем троим разом – глядишь, кто-нибудь бы да и откликнулся?
Бастер уснул. А когда проснулся – примерно через час, – то обнаружил на груди и коленях несколько купюр по одному и по пять долларов. Пересчитал – оказалось семнадцать баксов. Это было так трогательно – и в то же время так невероятно кстати! Посмаковав про себя трогательный аспект случившегося, Бастер даже почувствовал себя бодрее. Он подумал было ради прикола пустить эти деньги на первый взнос в уплату медицинских счетов – но вместо этого отправился в дешевую закусочную через дорогу. Там заказал себе молочный коктейль, очень холодный и сладкий – одно из весьма немногих яств, которые он теперь мог употреблять, учитывая, что во рту у него беспрерывно ныло. Бастер вставил соломинку в проем, где некогда сидел ныне отсутствующий зуб, и стал тихонько потягивать коктейль, не обращая внимания на пару-тройку посетителей заведения, которые безуспешно пытались на него не пялиться и не портить себе аппетит.
С автовокзала Бастер по телефону-автомату позвонил Анни с переводом оплаты на нее, однако на другом конце послышались лишь безнадежные длинные гудки, не отозвалась даже голосовая почта. Если бы сестра сняла трубку, она, несомненно, откликнулась бы на его зов, хотя он терпеть не мог кого-то о чем-либо просить, признавая тем самым, что не способен содержать себя, как говорится, «в разумности и безопасности». С Анни он не общался с тех самых пор, как нечаянно увидел в интернете ее голую грудь. И проблема была не в том, что он увидел ее полуголой – хотя Бастер, конечно же, не стал бы рекомендовать такое другим ранимым юношам, обожествляющим своих старших сестер. Просто от этих снимков у Бастера сложилось впечатление, что сестру затягивает нечто пагубное и безнадежное – и в результате он стал испытывать неудовлетворенность собой из-за того, что он, похоже, был не в силах ее спасти. Впрочем, в данный момент все это совершенно ничего не значило, поскольку Анни так и не ответила на звонок, и Бастер наконец повесил трубку.
Некоторое время он обдумывал единственно оставшееся в его распоряжении решение, которое напрашивалось само собой и в то
