траве и упал. Амелия захлопала в ладоши, весело смеясь.
– А теперь прощайте, падре, я пойду к доне Марии. Вам не выбраться оттуда. Калитка заперта, а через изгородь вам не пролезть обратно – слишком высоко. Теперь вы пойманы…
– Ах, вы насмешница!
Она не переставала хохотать, поддразнивая его. Священник был очень возбужден.
– Прыгайте ко мне, – сказал он хриплым голосом.
Она сделала вид, будто ей страшно.
– Прыгайте скорее.
– Ладно, – крикнула она вдруг, соскочила сверху и упала ему на грудь, вскрикнув слегка. Амаро пошатнулся, но удержал ее, крепко прижал к своей груди и быстро поцеловал в шею.
Амелия высвободилась из его объятий, задыхаясь и густо покраснев, но не убежала, а стала поправлять на себе дрожащими руками волосы и платье.
– Амелия, дорогая!.. – сказал Амаро.
Тогда она приподняла юбку и побежала вдоль изгороди. Амаро пошел за ней следом, стараясь догнать. Но когда он добрался до калитки, Амелия разговаривала с работником, принесшим ключ.
– Антонио, – сказала она, – проводите падре к воротам. Прощайте, падре.
И она убежала по мокрой траве в оливковую рощу к доне Марии. Та сидела на большом камне, наблюдая за работой поденщиц, сбивавших с деревьев оливки.
– Что с тобою, голубушка? Откуда ты прибежала? Ты, кажется, с ума спятила?
– Я просто запыхалась, – ответила она, вся раскрасневшись, и села рядом со старухой. Грудь её тяжело вздымалась, губы были полуоткрыты, глаза устремлены в одну точку. В голове вертелась одна неотвязная, радостная мысль:
– Он любит меня, он любить меня…
VIII
Отец Амаро вернулся домой в ужасном состоянии.
– Что мне делать теперь? – спрашивал он себя, и сердце его сжималось от волнения.
Надо было прежде всего уехать от сеньоры Жоаннеры на другую квартиру. Нельзя было оставаться жить под одною крышею с девушкой, после того, что случилось.
Он видел, правда, что Амелия не рассердилась на него. Может быть, она сдержала свой гнев из уважения к его сану или из внимания к нему, как к другу каноника. Но она могла, рассказать все матери или Жоану Эдуардо. Какой ужас! Это пахло большим скандалом, может быть даже переводом в деревенский приход. Что сказала бы графиня де-Рибамар?
Амаро решил переговорить с каноником Диас. При своем слабом характере он чувствовал во всех трудных случаях потребность обратиться за помощью к чужой воле. Кроме того, ему было бы трудно найти себе квартиру и прислугу без содействия каноника, знавшего Лерию, как свои пять пальцев.
Придя к Диасу, он застал его в столовой. Старик сидел у стола в покойном кресле с молитвенником на коленях и дремал. Услышав шаги Амаро, он лениво приоткрыл, глаза и пробормотал:
– Я, кажется, заснул слегка.
– Я зашел к вам по делу… – начал Амаро.
– А славным обедом угостил нас аббат, – перебил его каноник
