вот в Упсале, среди священного дыма жертвенников, под звуки песнопений и заклинаний, главная жрица изрекла, что судьба сыновей женщины-скальда должна быть неразделима и старшему лучше лишиться руки, чем оставить младшего брата.
– Ты разгневаешь своих духов-хранителей, герой, если разлучишься с тем, кто вольно или невольно поможет тебе избавиться от чар. Вы, как колчан и ножны, должны всегда быть рядом, – напевала впавшая в транс дородная жрица, и Ролло не мог разглядеть ее лица под спутанной гривой черных с проседью волос. – Ты не должен отпускать того, кто единственный не подвластен силе колдовства. Доверься ему, слушай его, храни его. И тогда ничто не собьет тебя с великой тропы, намеченной тебе богами.
Пророчица умолкла, все так же раскачиваясь в отрешенном забытьи. Выждав немного и решив, что их время истекло, братья стали пятиться к выходу. Но едва Атли поднял вышитый полог и вышел, как жрица глухо и тревожно окликнула Ролло.
Викинг замер, и даже кое-кто из распевавших заклинания жриц изумленно умолк. В Упсале считалось событием, если пророчица называла пришедшего по имени. Женщина откинула волосы с подергивающегося лица. На губах ее пузырилась белая пена.
– Ты великий конунг, Ролло, – раскачиваясь, пропела она. – Ты сеятель семян, которые дадут сильные всходы и гибкие стебли, и они станут затем мощным древом. Ты достигнешь могущества, и от тебя пойдет род героев и королей. И память о тебе останется на века, о Ролло, великий конунг, великий конунг!.. Плыви же по ветру, плыви по ветру, подчинись тому, куда приведет тебя судьба…
Женщина стала заваливаться на спину, ноги ее свело судорогой. В храме кто-то истошно закричал. Ролло почувствовал, как его прошиб холодный пот, и не сопротивлялся, когда его стали настойчиво толкать к выходу.
Опомнился он не сразу. Им овладела эйфория.
– Я всегда знал это, – твердил он, словно в горячке. – Я сразу поверил, едва Снэфрид предрекла мне это.
И он велел немедленно выходить в море, хотя время было не самое благоприятное – шли страшные бури, да и в первоначальные их планы входило немного переждать это время в Упсале. Особенно настаивала на этом Снэфрид. А вот Кетиль неожиданно развеселился. Он стоял у руля, вел корабль мимо берегов и все время чему-то улыбался.
Несмотря на то что все время штормило, они шли несколько дней без остановок, следуя по ветру и двигаясь все время на запад. Наконец решили, что нужно пристать к берегу и пополнить запасы продовольствия и воды. Но тут судьба проявила себя во всей своей мощи. Неожиданно налетел такой ветер, что даже Кетиль не взялся подвести корабль к берегу, опасаясь разбить его о скалы или посадить на мель. Лишь на исходе бурной недели, когда люди на драккарах Ролло уже стали падать от усталости, наступило затишье и они свернули к темнеющей впереди земле.
Не так-то просто было определить, где они находятся. Они высадились на берег среди песчаных дюн, за которыми виднелось безлюдное,
