на него и перебирая содержимое короба. Ги видел ее опущенные пушистые ресницы, темные и загнутые на концах, точеный нос, мягкую ямочку на щеке и снова испытывал странное волнение, не в состоянии вздохнуть от возникшего в груди жара.
Девушка какое-то время перебирала товар, а затем взяла в руки браслет из позолоченных навитых спиралью колец, оканчивающихся змеиными головами со стеклянными бусинками глаз, и посмотрела сквозь него на солнце.
– Дева Мария! Как хорош! И что ты хочешь за него, бродяга?
Хмурый лоточник, тяжело глядя на нее из-под спутанных волос своими желтыми рысьими глазами, растопырил обе ладони, а потом добавил еще пятерню и два пальца.
– Семнадцать? Ты требуешь семнадцать динариев? Да тебя стоит высечь, проклятый разбойник!
Ги удивился, что эта девушка умеет так быстро считать, но уже в следующее мгновение, торопясь, словно опасаясь не успеть, принялся отсчитывать деньги. Однако преподнести своей сияющей невесте браслет он не успел. Бог весть откуда взявшийся Вульфрад-кузнец выхватил его у девушки, легко согнул и переломил пополам, действуя одними пальцами.
– Что ты наделал, медведь! – вскричала девушка.
Вульфрад, не глядя на нее и не сводя с Ги насмешливых глаз, проговорил:
– Ты зря волнуешься, Птичка. Я выкую тебе украшение куда красивее. Эта штука не стоит и ломаного гроша.
У Ги кровь зашумела в ушах.
– Таких псов, как ты, следует подвешивать на дыбе и разводить под ними костер, чтобы хорошенько прокоптить тупые мозги!
– Уж не ты ли, анжуйский щенок, святоша, намерен угрожать мне, свободному франку?
Эмма испуганно бросилась между ними. Девушка-воровка со светлыми косами, завидев, что за спиной Ги выросли грозные фигуры ратников его отца, затараторила:
– Смилуйтесь, благородный господин! Просто Вульфрад с утра выпил. Он зажиточный человек и вернет вам деньги работой или товаром. О, будьте милосердны, молодой сеньор!
Хриплый рев оглушил их, прервав спор. Дородный монах, рядом с которым восторженно прыгали двое белоголовых малышей-близнецов, весь багровый от напряжения, дул в старинную медную трубу с раструбом в виде разверстой пасти чудовища. Громогласные звуки этого инструмента послужили сигналом к трапезе. И тотчас успевшие проголодаться люди со всех сторон хлынули к выстроившимся у ручья столам.
Эмма стряхнула ручищу подхватившего было ее под локоть Вульфрада и, улыбнувшись Ги, повела его к ручью. Здесь уже действовали сословные разграничения, которые на время праздника как будто стирались. Хотел того Вульфрад или нет, но он вынужден был расположиться за одним из боковых столов, где, все еще хмурясь и не обращая внимания на щебетание своей светловолосой заступницы, с силой вонзил зубы в свиной бок. Ги и Эмма прошли за верхний стол, где восседали граф, графиня Пипина, настоятель и его ближайшее окружение. Сюда прямо с огня подавали лучшие куски жаркого, им
