style="font-size:15px;"> – Тихо, тихо, Марго… Я же тебя не съем. Ведь не съем же?.. Если бы ты знала, как меня… возбуждает, влечет… твоя грудь, ты бы… тогда бы…
Его настойчивость все усиливалось, а вот мое сопротивление угасало с каждой минутой. Во-первых, эти прикосновения вызывали во мне все более острые ощущения. Во-вторых, и в главных, он был для меня полубогом, и я была в него влюблена (после той встречи я уже знала это точно!). А, в-третьих, мне необычайно льстило, что и я ему, кажется, нравлюсь. И что мы с ним вступили или вступаем в пусть и не совсем понятные, но в особые отношения, о которых я несколько недель назад и помыслить не могла.
Словом, он сжимал мою грудь все более по-хозяйски, а потом вдруг подхватил меня, усадил себе на колени и, довольно больно вывернув мою шею, поцеловал прямо в губы. Буквально – впился в них. И, не прерывая этого поцелуя, стал пробираться ко мне под кофточку. А я только мелко дрожала, повторяла свое автоматическое «нет, нет, нет», когда он отпускал мои губы, чтобы набрать воздуха и… таяла от его все менее нежных оглаживаний. Вдруг я почувствовало, как что-то твердое неприятно уперлось в одну из моих ягодиц. Мне даже в голову не пришло – что это было на самом деле? Я решила, что это ключ или связка ключей в его кармане, и попросила куда-нибудь ее убрать.
– Вот именно ключ, – усмехнулся АМ и добавил фразу, показавшуюся мне бессмысленной, хотя это был ответ точно «по теме». – Ключ, подходящий к множеству дверей…
Тогда я, конечно, не знала ни процитированной им строки, ни самого стихотворения, ни его автора – Бродского. Но АМ, произнеся загадочные для меня слова, все-таки изменил позу, так что присутствия этого «ключа» я больше не чувствовала. Впрочем, он ни на миг не переставал целовать меня и крепко сжимать то одну, то другую мою грудь, залезая рукой под лифчик.
Он попытался полезть и ниже, но эти попытки я решительно пресекла, перехватив его руку, подняла ее на уровень своих губ и нежно поцеловала.
Мои родители могли вернуться в любую минуту, о чем я не замедлила ему сообщить.
– Ах, да, уже начало шестого. А я тут с тобой обо всем забыл… – спохватился он, и стал быстро собираться. В прихожей он еще раз поцеловал меня. И мои губы, до того момента холодные и неподатливые, впервые ответили ему.
***
Так началась моя двойная, вернее, даже тройная жизнь. В первой из них я была обычной школьницей – отсиживала положенное время на уроках и даже впопыхах выполняла домашние задания. Вторую мою жизнь полностью занимал театр. Хотя он и был школьным, но от самой школы я полностью его отделяла. А третья состояла из тайных встреч с АМ. И в этой жизни моя грудь уже полностью находилась в его власти. Я даже, превозмогая стыд, помогала ему расстегивать лифчик и, скажу честно, сама не могла дождаться того момента, когда он начнет целовать и покусывать мои соски, а я получу возможность (и право!) обхватить его голову, с нежностью перебирая русые пряди и до конца не веря, что все это происходит наяву.
Очень
