идеологии. Этой борьбе он отдал все, что мог отдать: годы, силы, даже все материальное, что сумел нажить до коллективизации. А когда дельцы от партии с помощью нечистоплотных интриг сумели его, своенравного и гордого большевика, выгнать из рядов партии, даже посадить в тюрьму, он разочаровался в людях, но к идеологии марксизма он относился с симпатией. Марксизм в трактовке капитана Оболенского он считал самой гуманной идеологией, руководствуясь которой надо строить такое общество, где закон был превыше всего и не мог любой ловкач трактовать его по своему. Правила жизни, как правила любой игры, надо придумывать до начала этой игры, а не по ходу. Достоинство человека этого общества, будь он дворником или пастухом, должно быть таким, как у самого высокого чиновника. Он шибко не любил слово «господин». Считал, что люди в обществе должны быть товарищами. Когда построенный ими строй, в котором он принимал самое активное участие, вышел не таким, о каком он мечтал, он обвинил гнилые элементы, просочившиеся в партию, которые не так трактовали «Азбуку Маркса», и надеялся, что придет время, появится новый человек и напишет новую «Азбуку Маркса».
– Какую азбуку?
– «Азбуку Маркса». Когда-то капитан Оболенский достал деду азбуку, по которой дед изучал русские буквы. В беседе с дедом капитан говорил: «Вот, как ты по этой книге изучаешь русские буквы, так и мы, большевики, по этим книгам изучаем марксизм». Дед их назвал «Азбуками Маркса» и полагал, что там написана конкретная программа действий. Когда убедился, что жизнь пошла не по тому руслу, о котором мечтали истинные коммунисты-большевики, он надеялся и был уверен, что кто-нибудь напишет новую азбуку, где забота о трудовом народе будет краеугольным камнем нового общества.
– И ты теперь ждешь, пока появится новая «Азбука Маркса», или собираешься сам писать?
– К сожалению, я не философ и даже не политик, я технарь, не хочу влезать не в свое дело, а то бы написал такую «азбуку», руководствуясь которой, всех наших новоиспеченных миллиардеров расстреляли бы без суда и следствия.
– Попробуй, тебе народ памятник поставит.
– На Лубянке? Потом придут другие и расстреляют этот памятник из крупнокалиберной пушки. Нет уж, дружище, пусть лучше поставят мне памятник на тридцатом километре Горьковского шоссе, где находится кладбище нашего района. Ну ладно, друг Антонов из чертовой дюжины, не унывай! А «Азбуку Маркса» напишет, обязательно напишет кто-нибудь. Когда первый блин получается комом, не перестают их печь, а мажут сковороду получше, разогревают посильнее, словом, находят оптимальный режим выпечки.
Антонов пожал руку водителя и вышел из машины.
– Еще раз большое спасибо, большевистский внук. Ты мне задал задачу со своей «Азбукой Маркса».
– Ну, бывай здоров!
– Бывай!
Водитель завел машину и уехал.
Вот заходит Павел Семенович домой. В коридоре
