Кстати, я имела неосторожность рассказать ему, что я плавала в океане на яхте размером с песчинку, где слепило солнце, которое гнездилось в мёртвом небе. После этого разговора ко мне часто начал заглядывать психиатр.
– Вы сообщили ему это, выражаясь именно такими эпитетами? – репортёр рассмеялся.
– Ну да, я считала своё видение чем-то необычным, мне хотелось, чтобы кто-то ещё назвал это чудом. А оказалось, что данному человеку было совсем не до душевностей со мной, и он меня сплавил этому странному психиатру, который, кстати, оказался умнейшим человеком. Не поверите, но по случайным обстоятельствам именно этот психиатр определил меня сюда.
– Я думал, он уже на пенсии должен быть как сто лет.
– Я так понимаю, что Вы сейчас посмели намекнуть на мой возраст, Джон? – Элис приподняла брови и уставилась на репортёра. Он не хотел ни на что намекать, это вырвалось само собой. Уж лучше бы намекал, тогда бы было хоть что сейчас сказать. Джон виновато улыбнулся.
– Я не хотел Вас задеть, просто не подумал о косвенных выводах от данного замечания. – Джон прокашлялся. – Простите, Элис. Давайте продолжим…
– Этот тип мне сразу не понравился.– Элис так и смотрела на Джона, будто эти слова относились и к нему тоже. — Он был слащавый, весь какой-то совсем неестественный, и хотел вселить в меня веру в его всеобъемлющее понимание моего положения. Ещё он пытался игнорировать моё презрение, и это была его самая большая стратегическая ошибка. Потоки сарказма во мне не просто не иссякали, они нарастали с непреодолимой силой. В конечном счёте, я настолько распоясалась, что встречала его словами вроде: «Доктор, несите скорей воды, я вся в огне!» или «Спаситель вернулся! Милосердные боги услышали мой клич!». Но когда он вдруг исчез, я всерьёз начала по нему скучать. Бывало, я даже принималась думать о нём. И мои мысли крайне отличались от тех эмоций, которые я выливала на этого человека. Я вдруг поняла, что именно он вернул мне «вкус» к жизни. Да! Этот маленький несуразный человек обманул меня, обвёл меня вокруг пальца. Притом сделал это так искусно, что я, думая, что веду свою игру, на самом-то деле, всё это время плясала под его дудку. Конечно, я немного пообижалась на себя за такую простоватую оплошность, но делать нечего: в итоге-то результат был положительным. И мне был назначен перевод в другую палату в конце недели.
– А Вы были несносной девчонкой, Элис! Я бы на месте этого врача устроил бы Вам «сладкую жизнь»!
– Если честно, мне прямо-таки стыдно самой вспоминать об этих событиях, – Элис покачала головой, – не знаю, что на меня тогда нашло. Возможно, это была скрытая тревога или даже отчаяние. Я была совсем ребёнком, когда всё произошло. Многие взрослые, уверена, делают и более страшные вещи.
– Спиваются, например, – Джон многозначительно посмотрел в окно, будто каждый третий его знакомый именно так и закончил свою карьеру. «Не удивилась бы даже», – подумала про себя Элис.
– Моя
