Не пришлось. В дикое ельцинское время его, вероятно, растащили на дрова или просто сожгли для потехи.
В конце 50-х – начале 60-х годов Никита Сергеевич Хрущёв пытался повторить этот жуткий эксперимент по обобществлению детей. Но он пошёл дальше, чем экспериментаторы 20-х годов. В 1958-м правительство взялось срочно проводить реформу средней школы. Среди прочих новшеств и изменений в системе народного образования страны было решено обычные средние школы перепрофилировать в школы-интернаты. В этих государственных детских учреждениях разместили детей, родители которых не желали обременять себя заботой о собственных чадах, решив, что жить так проще и легче. Часть школьных учебных комнат была отдана под спальни, здесь стояли впритык кровати, другая часть классных комнат предназначалась для проведения занятий. Меню было одно на всех, не отличавшееся разнообразием – ешь что дают. И одевать обобществлённый малолетний контингент старались одинаково. Получились не школы-интернаты, а школы-казармы – суть, в сущности, одна и та же. Родители отправляли своих потомков в эти пансионаты на постоянное проживание. В СМИ неустанно твердили о преимуществах общегосударственного (без родительского) воспитания детей, велась активная агитация, настойчиво убеждающая мам и пап отказываться от своих дорогих сынков и дочек и определять их в эти детские новообразования. Приводились веские аргументы: у родителей освобождается время для работы, для отдыха, для самообразования, а государство берёт на себя обязательства вырастить и достойно воспитать их отпрысков. То есть коллективизация детей, воспитание подрастающего поколения отдельно от родителей, от семьи были возведены в ранг государственной политики. Призывы находили отклик у многих родителей. Эти учреждения (как их назвать – детские дома, интернаты или приюты?) были переполнены. Основной контингент – дети городских жителей.
Студенткой пединститута мне случилось быть на практике в одной из таких хрущёвских школ-интернатов. Её обитатели сильно отличались от обычных школьников: глазёнки потухшие, в них сквозила тоска, горечь утраты, какой-то недетский испуг и депрессия. Маленькие изгои. Когда мы приходили, детишки молча прижимались к нам и с недетской скорбью смотрели в наши в глаза, как бы спрашивая: «Где моя мама?» Конечно, во все времена бывают проблемные семьи, в которых ребёнку жить некомфортно. Но зачем же так огульно собирать всех в казармы? Если Н.С. Хрущёв решил сделать воспитание подрастающего поколения советских граждан безродительским, надо было сначала хотя бы создать для маленьких отказников достойные условия, комфортные для проживания, всестороннего развития и воспитания. Но даже самая лучшая, самая благоустроенная казарма никогда не сможет заменить родительский кров, семейный очаг. Потом эта кампания по переводу всех советских детей на казённое безродительское воспитание утихла, школы-интернаты снова стали обычными школами. Эксперимент прекратили.
