– освобождённым от рабства крестьянам не было оказано ни помощи, ни поддержки. Власть не принимала никакого участия в скорейшем обустройстве такого количества здоровой рабочей силы. Барин, бывший владелец крепостных душ, не дал в дорогу своим бывшим работникам даже сухой корки хлеба. Каждый проделывал этот долгий, нелёгкий путь сам.
Мои предки тоже отправились в Сибирь. Шли в свою землю обетованную пешком более двух лет, вместе с взрослыми шагали дети. Какая же неизмеримо огромная тяга к земле влекла крестьян в неизведанную дальнюю дорогу! Их не устрашали никакие невзгоды и лишения, годами они упорно шли и шли к своей извечной мечте. Ни саней, ни телег – только ноги. На их долгом пути не было даже какой-нибудь казённой избы, ночлежки, где можно было бы согреться, отдохнуть, или хотя бы какого-нибудь сарая, чтобы укрыться от непогоды. Царское правительство не обременяло себя заботой о судьбе своих подданных. Для него они, эти люди, не существовали. Дошли не все. Многие так и не достигли своей заветной, сокровенной, призрачной мечты, оставив после себя скорбные холмики, как вехи для тех, кто пойдёт после них. Сколько безымянных упокоений на этой неизмеримо долгой, безмерно тяжёлой крестьянской стезе, никто не считал. Беспощадное, безжалостное время всё сравняло, всё кануло в вечность.
Окажись эти упрямые, не терявшие надежду достичь своей цели люди здесь раньше, они за два года смогли бы распахать землю и собрать два урожая. Но это золотое время было потрачено на борьбу с бедами и лишениями, на упорное стремление выжить. По мере надобности останавливались, нанимались на работу, чтобы заработать необходимое: обувь, одежду. Летом, конечно, шли босыми. Побирались. Просить милостыню было стыдно. Шли по селениям с так называемой потайной, то есть заплечной сумой. Желающий оказать странникам посильную помощь мог положить в эту котомку свою скромную лепту. Во дворы, в дома не заходили, у старообрядцев не принято впускать в дом чужаков. Чтобы известить о себе, побирушка шёл с протяжной распевкой: «Подайте милостыню Христа ради. Подайте – не ломайте, несите – не трясите, налейте – не пролейте, насыпьте – не просыпьте, кладите – не помните…» и так далее, всё зависело от фантазии пилигрима. Люди делились тем, что у кого было. И совсем не обязательно, чтобы попрошайка непременно знал, кто и что ему пожертвовал. Тот, кто облагодетельствовал странника ломтём хлеба, не ждал похвалы, он был удовлетворён тем, что от чистого сердца помог тому, кто сейчас бедствует. Таковы были нравственные понятия, духовные заповеди нашего народа: нельзя было не помочь нуждающемуся путнику. Этот бабушкин рассказ ещё в детстве поразил меня искренним бескорыстием и чисто человеческой наполненностью русской души, высокой степенью сострадания и любви к людям, личной ответственностью за судьбу каждого человека и за свою судьбу. Сегодня помог ты, завтра, может статься, помогут тебе. С той поры у бабушки сохранилась поговорка, которую она слышала от своей матери: «Для нищего и дальняя деревня не крюк, всё равно, где побираться».
