Женщина овладела собой, быстро собрала на стол закуски и кушанья, пришедшие угостились во Славу Христа и довольные удалились. Поп, уходя, сказал удручённой молодой хозяйке, чтобы она продолжила начатое дело. С той поры бабушка была твёрдо убеждена, что получила благословение на праведный труд в любое время. Она никогда не сквернословила, не сплетничала, не обманывала, не крала, не лгала, чем могла помогала людям, не лицемерила, с соседями жила дружно.
Ни в нашем селе, ни в соседних сёлах церкви не было. Районным центром Топчиха стала в 1932 году, церквей тогда в сёлах не строили. Молилась бабушка наедине, когда ей никто не мешал. С недоумением относилась к тем, кто лгал, воровал, сквернословил, хитрил, богохульничал, потом шёл в церковь отмаливать грехи, после посещения Божьего храма начинал всё заново. Это как-то не увязывалось с её нравственными установками и пониманием назначения церкви. Не ходила она даже к причастию. Её смущала и не давала покоя мысль: если хлеб есть тело Христа, вино есть кровь Христа, то почему люди должны это вкушать? Согласно многочисленным легендам церковь – это как раз то место, где свершаются всевозможные чудеса: то икона замироточила, то слепой прозрел, то хромой избавился от костылей. А вдруг и хлеб, и вино действительно превратятся в плоть и кровь – что тогда? Её детское воображение так образно рисовало эти картины, что она физически не могла проглотить ни просфору, ни вино. К тому же в семьях старообрядцев брать что-то из чужих рук, пользоваться посудой, которой пользовался кто-то другой, было не принято, посуда эта считалась грязной, не потребляли старообрядцы и алкоголь. Смущала исповедь: девочка-подросток не могла взять в толк, почему она должна раскрывать душу чужому человеку, к которому, в общем-то, не испытывала доверия? Крестик воспринимался ей как орудие пытки, с тихой скорбью, печально вздыхая, она говорила: «На нём человека казнили». В старообрядческих общинах с трудом изживалась традиция творить крестное знамение двуперстием. Трёхперстие казалось неискренним, как бы не совсем благопристойным. В цепкой бабушкиной памяти сохранились от язычества названия славянских праздников (Комоедицы, Спожинки, Сварожки, Щедрец), погодные явления (провей – западный ветер), некоторые имена славянских богов, обиходные выражения, такие как «чур меня», своё недовольство по поводу плохого поведения скотины она выражала словами «корочун вас забери!». До сих пор в селе, где она родилась, при посещении кладбища люди приносят требу (жертву) богине смерти, разбрасывая на могилы пшено.
Дед был страстным книгочеем. У него был большой сундук с книгами, светскими и церковными в дорогих окладах. В долгие зимние вечера в доме собирались мужики, дед читал им книжки вслух: Пушкина, Тургенева, Гоголя. Старшие дети спали в этой же комнате на полатях и тоже слушали, пока не засыпали. Случалось, с полатей сонные падали, но почему-то больно не ушибались и ничего себе не ломали. Слушала дедово чтение и бабушка, если не была занята в горнице с малышами. Читал он и Библию, и политическую
