Владимир. Не ведал Федор, корсунскому пресвитеру Евстафию трижды во сне являлся Святитель Николай с настойчивой просьбой: «Возьми мой образ чудотворный Корсунский, супругу свою Феодосию и сына своего Евстафия и гряди в землю Рязанскую. Тамо хощу быти и чудеса творити, и место то прославити». Но священник медлил, не решаясь покинуть родину и отправиться в далекую Русь – за что был наказан слепотой. И когда осознал свой грех, взмолился Чудотворцу Николю и получил прощение. Исцелившись от недуга, вместе с семьей он отправился в далекое путешествие.
Федор же вышел из города со всем священным собором и издалека увидел он святыню, от которой исходило сияние. Княжич принял чудотворный образ и с великим торжеством принес в свой город Зарайск, называвшийся тогда Красный. С тех пор, с 29 июля 1225 года, святитель Николай взял под свой небесный покров город и его жителей.
И увидев «преславные чюдеса», князь Юрий Ингваревич Рязанский, отец Федора, «создаша храм во имя святого великаго чюдотворца Николы Корсунскаго и освяти ю епископ Ефросин, и торжествовав светло», и вернулся в свой город.
Федор Рязанский
…Князь Федор окружен толпою Бояр и братьев молодых. Но нет веселия меж них: В борьбе с тревогою немою, Глубокой думою томясь, На длань склонился юный князь.
Обретя чудотворный образ святого Николы, Федор Юрьевич счастливо правил в городе Зарайске и справедливым княжением своим, мудростью и храбростью, достойной князей дома Рюриковичей, привел город к процветанию. Но более всего преуспел молодой князь в прославлении и соблюдении христианской веры. При Федоре, над Зарайском, звавшимся в ту пору «Красный», вознеслись в небо купола новых храмов и монастырей. Корсунские монахи, обосновавшиеся в городской слободе, помимо знаменитой иконы, принесли в дар князю небольшую библиотеку и помогли открыть скрипторий, в котором переписывалось множество книг, что сделало Зарайск центром распространения культуры и христианства.
Но время шло, а пророчество Николы Чудотворца, предрекавшее мученический венец, не давало Федору Юрьевичу покоя. Наконец, спустя шесть лет, в 1231 году, княжич встретил ту самую обетованную супругу, и пришла она, как и чудотворная икона, из земель греческих.
Дочь византийского царя Иоанна Третьего, Евпраксия была не только благодетельной в соответствии со своим именем (имя «Евпраксия» в переводе с греческого означает «творящая добро»), но и обладала удивительной, завораживающей красотой. Брак Федора и прекрасной царевны, вызванный политической необходимостью неспокойной феодальной эпохи, но при этом скрепленный искренней любовью молодых, казалось, был уготован свыше.
Его одобрял и отец княжича, великий рязанский князь Юрий, ведь родство с византийским императором давало ему преимущество в состязании за старшинство среди других русских князей, славных и честолюбивых. Рад был союзу и Иоанн Третий, Константинополь в те годы был захвачен крестоносцами, и рязанские витязи, яростные и грозные
