командир задумал новую, дьявольскую, как он говорил в таких случаях, игру. – Если наш друг работает на НКВД, или как там называют их службу безопасности, то мне это только на руку. – штурмбаннфюрер поднял бокал, – Прозит!
Шталь пить не стал:
– Простите, господа, но я вас тоже покину. Боюсь, наш русский гость может потеряться в уличных лабиринтах Берлина.
Штурмбаннфюрер промакнул рот салфеткой и похлопал ладонью по столу:
– Только никакой самодеятельности, Эрих.
– Добрый день, господин Гизевиус!
– Я не могу назвать этот день добрым, в отличии от вас, господин Мюллер.
– Чувство юмора нас ещё не покинуло? – гестапо – Мюллер осмотрел со всех сторон сидящего на табурете дипломата, – Что не скажешь о внешнем лоске. Как вам наши апартаменты? Признаюсь, поначалу хотел определить вас в общую камеру. Хоть и уголовники, мародёры, два убийцы, но всё-таки, живое общение. Честно признаюсь, испугался, что наша беседа могла бы тогда не состояться.
– За что меня арестовали?
Мюллер изобразил на лице удивление:
– Вас, человека с дипломатической неприкосновенностью, арестовали? Помилуй бог, это простое задержание. – от улыбки Мюллера у Гизевиуса по коже прошёл мороз, – Временное задержание. По подозрению в измене рейху.
– Что за бред. – Гизевиус даже не попытался вставить нотки гнева. Его слова являлись простым затягиванием времени. – Я не понимаю, о чём вы говорите.
– Бросьте. Всё вы прекрасно понимаете. – Мюллер выглянул в окно, затем вновь повернулся к арестованному, – Господин дипломат, теперь только от ваших ответов, замечу правдивых ответов, зависит, выйдите вы на волю, или будете повешены в своей одиночной камере. Времени на сопли и враньё у меня нет. Итак, возвращаетесь в камеру? Или?
– У меня есть время подумать?
– Значит петля. Гюнтер! – выкрикнул Мюллер.
– Нет. – плечи Гизевиуса затряслись. Шеф гестапо в ожидании наблюдал за конвульсиями арестованного. Когда истерика прекратилась, он продолжил допрос:
– Прекрасно. Меня интересует, о чём вы общались прошлой ночью, с 12 на 13 июля с полковником Штауффенбергом.
Всё, обречённо подумал Гизевиус, они обо всём проинформированы. Они даже знают о нашей тайной встрече с графом. Проклятая страна, где доносчик сидит на доносчике.
– Кажется, вы передумали отвечать?
– Мы оговаривали, – каждое слово произносилось с большим трудом. Гизевиус понимал, своим признанием он подписывает себе и другим смертный приговор. Но, где-то глубоко внутри у него, теплилось чувство, что ещё не всё потеряно. – Смещение фюрера с поста главы рейха. И партии.
– Каким образом?
– Умерщвление.
На лице шефа гестапо ничего не отразилось.
– Продолжайте.
– Дело в том, что инициатором покушения на фюрера является граф Штауффенберг. Мы его в этом не поддерживали, но…
– Кто:
