и вот! – Машка отвернулась. В глазах у нее стояли слезы. Меньше всего она сейчас думала об улучшении генофонда.
Ну, ничего! Он у нее еще попляшет! Есть у Машки один способ. Ей бы только дожить до каникул! Вот она приедет домой, сбегает на крышу, и Максим Игоревич будет у нее в кармане!
Больше всего Максиму сейчас хотелось ее обнять. Но делать этого нельзя было ни в коем случае.
*
Маша подходит к краю крыши, садится на него и болтает ногами. Запрокидывает голову, жмурится и смеется. Ветер ерошит ей волосы. Солнышко целует в макушки Сперва в одну, а потом в другую. Маша счастливая, макушек у нее две.
Внизу потихоньку начинает собираться народ. Тычут пальцами, всплескивают руками.
– Гляди, гляди, девочка!
– Махонькая какая!
– На самом краю сидит!
– Куда только родители смотрят?
Машины родители смотрят дома телевизор. Маше они велели пойти погулять, но только чтоб от дому недалеко. Потом, когда Маша вернется, мама пойдет готовить на общую кухню, а они с папой будут пить чай. С конфетами.
На самом деле, сидеть здесь совсем не опасно. По краю крыши установлен металлический барьер. Маша высунула меж прутьями ноги, крепко ухватилась за прутья руками. Она ничего не боится. Она как будто летит.
Маша – девочка послушная. Сказали недалеко – она и не пошла далеко. Она вообще из дому не вышла. Вместо того, чтоб спуститься по лестнице, она поднялась по ней вверх. Мимо последнего этажа, и дальше, выше, по железной лесенке, похожей шведскую стенку в садике. До самой, вечно запертой, крышки люка.
Она так тыщу раз уже делала. Долезет до потолка, и слегка бодает головой крышку люка.
Вот только крышка в этот раз оказалась не заперта.
– Надо залезть и снять! Она ж так убиться может!
– Чудо, что до сих пор не упала!
– Да легко! В любой момент может. Дети ж ничего не соображают.
– Гспди! Да что ж мы стоим-то!
И вот кто-то лезет наверх. Крышка люка откинута по-прежнему (в следующие разы Маша будет ее предусмотрительно за собой закрывать). Некто в два прыжка достигает барьера. Бесцеремонно хватает Машу подмышки. Резко выдернутые ноги оставляют часть нежной кожицы на прутьях, насильно оторванные от барьера ладошки кровят и саднят. Маша громко и возмущенно вопит, дергается, лягается, пытаясь вырываться. Некто, не обращая внимания на машино сопротивление, волокет ее за собой по крыше, не давая толком встать. Вниз, вниз, вниз. По железной лестнице, потом по обычной. Машка ушибается об углы, плачет, кричит, наконц, вопит во все горло.
На лестничных площадках распахиваются двери. Из квартир высовываются люди. Неодетые, неприбранные, лохматые. В трусах, тапочках и халатах. С волосами, намотанными на бигуди. А вот и мама. Она выхватывает зареванную Машку из рук незнакомца, и начинает с ним объясняться. Сперва на повышенных тонах, потом вдруг
