и связанного с ней временного переезда из Назарета в Вифлеем, нет у Матфея. А у Луки нет никаких репрессий против младенца со стороны царя Ирода Великого, нет никакого избиения младенцев в Вифлееме, нет никакого бегства Святого Семейства в Египет и, соответственно, никакого оттуда возвращения…
Не было, по Матфею, никаких Ангельских хоров в ночь Рождества, и никаких пастухов, которым эти хоры являлись, и которые в ту же ночь пришли к месту рождения Иисуса полюбопытствовать, что случилось и рассказать Иосифу и Марии о своих видениях. Зато по Луке не было никаких восточных магов и чародеев (волхвов), увидевших на небе некую звезду, возвещавшую рождение Великого Царя, и прибывших, с богатыми и символическими дарами в Израиль для поклонения рожденному. При этом звезда не просто возвестила им о рождении Царя, но не хуже современного навигатора привела магов прямо к нужному адресу.
Собственно рождественская версия Матфея ограничивается лишь тремя чудесными явлениями: чудесным зачатием, появлением волхвов, ведомых чудесной звездой и чудесным спасением от репрессий Ирода. И остается только удивляться, почему в куда более пространную и богатую на чудеса версию Луки, не вошли ни волхвы, ни бегство в Египет. Разве это такая уж малозначимая ерунда, о которой (если, конечно, эти события и впрямь имели место быть) не стоит даже словечком обмолвиться в своем пространном и составленном, по собственному заверению, «по доскональному изучению всего», повествовании?
И не менее остается поражаться либо неинформированности, либо весьма странной лености Матфея, ничего не написавшего ни о родственных связях и контактах Марии и Елизаветы (матери Иоанна Крестителя), ни о пророческих откровениях относительно Иисуса как самой Елизаветы, так и еще двух других почтенных персонажей, завсегдатаев Иерусалимского храма, ни – самое главное! – о чудесах непосредственно Рождественской ночи.
Ну, ладно там, родственные связи (они в дальнейшем повествовании даже у самого Луки больше никак не проявляются), ладно даже и пророческие откровения, но разве подробности самой ночи Рождества заслуживают того, чтобы их полностью проигнорировать, как это, получается, сделал Матфей в своем Евангелии, не упомянув о событиях, описанных у Луки?!.
Нет, разумеется, не стал бы ни один, ни другой Евангелист ничего «игнорировать» в своих писаниях, если бы события Рождества действительно были бы правдой. Не стал бы уже просто потому, что их не стал бы «игнорировать» в своих беседах и рассказах их главное действующее лицо – Иисус Христос.
Он непременно рассказал бы о таких поистине грандиозных и важнейших событиях своим ученикам и друзьям, рассказал бы все подробно и – главное! – точно, а они непременно отразили бы это в своих писаниях или передали устно уже своим ученикам, а те постарались бы записать все услышанное с максимальной точностью.
И в таком случае мы сегодня читали бы о Рождестве истории, которые, если и разнились бы друг от друга в силу естественных отличий в восприятии
