тогда я по наитию заявила, что я так себя веду, потому что хочу быть учёной, а в науке нет, мол, места лукавству. Они прозвали меня "профессоршей" и оставили в покое. С той поры я точно знала, что буду заниматься наукой.
– Душевная история, – заметил он.
– Ко мне потом ребята и девчонки подходили с личными вопросами по психологии отношений. Меня записали в эксперты.
– А ты вправду эксперт?
– Нет, – ответила она искренно и помотала головой, – Чем больше живу, тем меньше понимаю людей.
Ей захотелось поделиться с ним ещё одной историей про свою сокровенную жизнь и заодно исправить некорректное утверждение. Она ведь сказала такие слова: три года одиночества. А это неправда.
В эти три года у неё была одна интимная встреча с мужчиной. Они провели ночь у неё дома. Страстную ночью. Страшную ночь. Её тело жадно глотало сексуальные ощущения, точно пищу. Она рыдала, кричала и кусала себе руки. Она изнывала от наслаждения. Такого прежде не испытывала.
К утру у неё появилось решение жить с этим мужчиной… или хотя бы постоянно встречаться. А когда рассвело, она увидела его повадки и лицо по-другому. Вернее, он стал вести себя иначе. Исчезла галантность и просто вежливость. Это оказался сытый хам, который своими половыми подвигами добился права помыкать ею, будто он хозяин.
Он кривил верхнюю губу и обращался к ней ленивым и надменным тоном. Все его слова оказывались не лаской, не благодарностью и даже не просто симпатией, но повелениями – подать это, сварить кофе, сходить за свежим хлебом, колбасой и пивом.
Он вынул из портмоне купюру и бросил ей на стол таким жестом, будто заплатил за приятно проведённое время. Он хищно скалился и на глазах глупел.
Вчера вечером он казался ей красивым. Наутро выяснилось, что его красота располагается очень тонким слоем (социальный грим), а под этим слоем вовсю живёт грубое, глупое лицо потребителя и полового охотника.
Про саму себя Елена тоже кое-что поняла. Это не она скулила ночью, а страсть, живущая в ней. Она же, как человек и личность, заплатила за разгул страсти человеческим унижением.
Поняв это и насмотревшись на его хамские ужимочки, она попросила его уйти. Поначалу он изумился и заартачился: а в чём дело, объясни мне! На что она мрачно ответила: "Пошёл вон!" Без объяснений. Что тут можно объяснить?
Он в оскорблённых чувствах поспешил на выход и обозвал её на прощание сумасшедшей дурой, ну и шлюхой, как принято. Правильно обозвал, согласилась она.
С той поры она приобрела дополнительную зоркость и научилась различать, когда в ней звучит голос её личности (то есть она сама), а когда голоса внутренних жильцов, которых несколько.
Нет, она воздержалась от рассказа. Пускай оно так и останется: "три года одиночества". Не вполне правда, зато вполне красиво.
Глава 6. Телефонная связь
Она
