анализ показал положительно. Мы отправили кровь в Киев, а там оказалось, что это просто алкоголь.
Потом она добавила:
– А что, есть возможность, что… Или вам анализ нужен, чтоб за границу поехать?
Мама покачала головой:
– Есть возможность.
Еще вышло непонятно с моей фамилией. Со слов записана одна, в паспорте другая, и мама еще надеялась, что это анализы какого—то другого человека.
В отличие от мамы я даже не испугалась:
– Мама, – сказала я по дороге в диспансер, – у меня или гепатит, потому что он есть точно у Жени, или просто грязная кровь от наркотиков.
– А у Жени точно гепатит?
– Точно.
Вот только ждать 10 дней не было сил. Очень долго.
Дома мы все вместе решили так: позвоним Валику, дадим ему денег на анализ, пусть он сдаст. Если у него будет все нормально, значит и мне бояться нечего. Так и сделали. Не понимали, что и ему жизнь можем поломать. Хотя…
Родители у меня в два голоса спрашивали:
– А Валик когда-нибудь сдавал анализ на СПИД?
Он сдавал, когда—то. И даже справка была, что ответ отрицательный, и он ей хвастался. И близкий друг у него был, ВИЧ—инфицированный, и Валик никогда не кололся с ним одной иголкой, и не давал мне.
Но было еще кое—что, на что я не обратила внимания. Валика уволили из армии, выплатив ему большую сумму денег. Как было написано в справке, – я ее читала, – за то, что Валик, короче говоря, в армии тронулся умом. Он даже лежал в дурдоме.
Валик пришел, взял деньги. Ему некуда было деваться.
Я еще три дня ходила на процедуры, ничего не ела, без ширки невозможно было спать, я худела, но через три дня почувствовала себя нормально.
Позвонила мама Валика и договорилась, что они с Валиком сейчас к нам придут.
Мы конечно же с ней начали разговор за эти анализы, а она и говорит:
– Ну даже если у них и есть СПИД, но не умрут же они завтра?
Она сказала такую вещь, которую просто не могла сказать!
Как такую дикость можно сказать? Мы ее не поняли.
Папа внес деловое предложение:
– У меня есть возможность отправить Валика в Москву работать на стройку. Если хотите, конечно.
Они хотели. Только не сегодня и не завтра.
И вообще, в отличие от меня, – я сегодня даже накрасила глаза, – Валик выглядел скверно. Было понятно, что его еще ломает.
Его мама вступилась за него:
– Ты ж видишь, Саша, что он пока не может ехать. Пускай хоть неделька пройдет…
– Какая неделька?!
Я в последний момент не закричала, но голос повысила.
– Он или завтра поедет, или никогда!
– Саша, подожди, пусть подумают, – говорит мама.
Я вскипела.
– Пусть едет завтра.
– Но Саша…
Папа
