инициативе, так что нужда в ординарце отпала сама собой.
И вот бывший подполковник Дудник стоит перед лейтенантом Красниковым. На нем короткий ватник, измазанный глиной, на шее немецкий автомат, за брезентовый ремень засунуты две немецкие гранаты с длинными деревянными ручками. Вид вполне бравый, но глаза все так же щупают землю. Непонятно, правда, куда делась его винтовка, но Красников не стал выспрашивать: и не дело это командира роты, и не столь уж важно, чем этот Дудник будет убивать немцев.
– У меня к вам вот какая просьба, – произнес Красников, стараясь поймать ускользающий взгляд бывшего подполковника. – Возьмите двоих бойцов, пересеките лесок и выясните, что у нас делается в тылу. Если будет возможность, установите связь со вторым эшелоном. Короче, на ваше усмотрение. Если есть опасность окружения или удара с тыла, сразу же дайте знать. Вопросы будут?
– Никак нет, товарищ лейтенант. Я все понял. Разрешите выполнять?
– Да-да, конечно. Кстати, захватите с собой вот этих двоих пленных, постарайтесь передать их нашим. Если не получится… Короче говоря, действуйте по обстановке.
Дудник повернулся и потрусил вдоль опушки. Еще через минуту-другую он, двое солдат и двое пленных скрылись между деревьями. Красников проводил их глазами, вздохнул с облегчением, словно все уже было досконально известно и решено.
– Так что ты у них узнал? – спросил Красников у Федорова.
– Они из второго эшелона, – ответил Федоров. – Отдельная противотанковая батарея. Проводили в лесу учения с развертыванием в боевой порядок. Много новобранцев старших возрастов. Обстрел для них явился полной неожиданностью. Большие потери убитыми и ранеными. В Станиславуве перед нами стоит полк механизированной дивизии. Около полусотни танков и панцергренадеры. Дивизия недавно переброшена из Австрии. Укомплектована полностью, но личный состав не обстрелян, в основном молодежь и старшие возраста. Большинство австрийцы, чехи и хорваты. Они ждали нашего наступления со дня на день. Это все, что мне удалось узнать, товарищ лейтенант.
Стонущий звук летящего снаряда заставил Красникова и Федорова присесть, вобрать голову в плечи. На поле, перед дорогой, в дыму и пламени взметнулась земля. Началось.
Глава 17
Трое солдат стояли на опушке леса среди изломанных деревьев, сливаясь с ними и напряженно вглядываясь в лежащую впереди местность. Три километра более-менее ровного пространства, отделяли их от своих окопов, от линии фронта, которая распалась на отдельные очаги и звенья. На этом пространстве, засыпанном снегом, с редкими рощицами, извилистой речушкой, горящей справа деревней – куда ни погляди, везде шел бой. Однако трудно было понять, кто наступает, кто обороняется, где наши, где немцы, потому что само движение отсутствовало, и только косматые разрывы мин и снарядов отплясывали в разных местах торопливый и бессмысленный танец.
Туда же смотрели и пленные, но о чем они думали, трудно было догадаться по их хмурым лицам и тоскующим глазам.
– Вон
