жизнь. Мой город. Моя извечная депрессия. Холодная тоска моего проклятого города. Одиночество, равнодушие, блёклый свет в окнах домов. Всё это отдаёт мертвечиной. Я вижу этот город полуразрушенным, съеденным временем. И снова этот вопрос в моей голове: «Сошла ли я с ума?» Мне одиноко, мне страшно. Я требую, я жажду, я прячусь и тихо жду, когда это огромное небо затянется чёрными тучами, когда природа возьмёт своё и мы перестанем существовать. Когда все эти дома превратятся в скелеты. И все мы станем гниющими трупами. Торжество смерти. Пустыня вечной тишины. Кто-то уничтожит нас, раздавит наши тела, раздробит кости. Наша кровь напитает голодную землю, она отравиться этой красной жидкостью и её вырвет новым человечеством, как это и происходит уже тысячи лет. А я? Я всего-навсего кукла, которая прячется в своём кукольном шкафу.
Полный технодекаданс, любовь моя! Феномен смерти души в технически развитом обществе. Ты просто кукла, дорогая девочка. Внутри твоего полого тела осталась только равнодушная пустота. Там нет сердца, которое ещё способно любить, души, которая умеет страдать. Твоё тело остаётся живым в то время, когда души там уже не осталось. Технодекаденсеры живут на грани жизни и смерти. Они желают, но не могут умереть.
И вот теперь, когда я просто иду, то невольно задаюсь вопросом: а была ли я уникальна? Моё рождение, младенчество, детство. Было ли всё это уникальным? Или банальным? Музыка, что звучит в моей голове, она будто просачивается внутрь, в моё сердце и вызывает воспоминания. Я вспоминаю себя, самую обыкновенную себя, какой я была лет в пять-шесть. Ту торжественную тишину, царящую в моём детстве среди советских общежитий и серых бетонных домов. Эти улицы, которые теперь постоянно забиты людьми. Но они давно мертвы и холодны. Они умерли вместе с моим детством, и теперь от них воняет, как от открытой могилы. Запах смерти сладковат и неприятен.
Почему я вспоминаю их только пустыми? Почему я до сих пор вспоминаю тот обрыв, что находится за Гвардейским парком? Почему я всегда испытываю самые странные ощущения относительно себя и этих мест? Мне так бы хотелось вернуться в то светлое время, когда я была ребёнком? Или же просто отрешиться от этого, сбежать и спрятаться?
И я закуриваю, ожидая автобуса, который никак не едет.
Ладно. Пусто. Глупо. Слишком тяжело об этом думать, вспоминая свои былые ошибки. Сейчас я – это то неполноценное существо, которое живёт. Чёрт побери, оно всё ещё живёт! И мне просто надо смириться с этим.
Приехал мой автобус. Сейчас очень поздно, а от конечной станции здесь всего одна остановка, поэтому внутри бездушной металлической коробки, раскрашенной всевозможной рекламой, всего три-четыре пассажира. Только те, кто поздно возвращаются домой с работы и я. Никто больше не едет в мою сторону.
«Даже в этом ты так бесконечно одинока. Ну всё, Марфа, тебе пора успокоиться, – думаю я. – Ты едешь домой и тебя больше ничто не должно волновать!»
Сажусь на свободное место в самом конце автобуса, на самое высокое
