или ещё кому-либо, кто готов нести ответственность за неё.
Четвертое: я проведу глубокую и бесстрашно правдивую инвентаризацию самого себя, чтобы понять ошибки мои.
Пятое: я составлю список всех людей, которым я навредил или которых обидел и буду готов возместить им ущерб по силам моих возможностей.
Шестое: я готов к решению проблемы, с которой я пришел, и я возьму назад свою жизнь в свои руки и буду нести ответственность за все свои поступки и деяния.
И седьмое: я буду помогать тем, кто придет в группу на встречи. Не вовлекая и не навязывая свои ценности и идеалы им.
И шаги-правила понравились ей. Ирен же, в свою очередь, словно создатель чего-то нового, не стеснялась предлагать свои идеи, к примеру, – «встречи», – она сразу сказала: это звучит лучше, чем «группы самопомощи», – их встречи с людьми сделать белее теплыми, душевными. Словно это маленькая модель семьи. Не работы, не хобби, а семьи, где всем, кто пришел, безопасно, и они чувствуют, что они часть чего-то важного. Они частичка счастья.
– До четверга, – прощаясь, улыбалась Ирен.
– До двух минут восьмого, в Парк-холле, седьмого этажа, в малом зале, – с чувством выполненного долга перед самим собой говорил Альберт.
– Кстати надо срочно сменить ваш слоган.
– Зачем? Чем он плох?
– Тем, что нас с вами учат жить все, кому ни лень, и каждый из этих учителей не умеет жить сам, – говорила Ирен.
– Ваш вариант? – спросил Альберт.
– А я умею жить!
– Прям так и написать? – улыбаясь, спросил Альберт.
– Прям так и напишите, – очень серьезно ответила Ирен.
И уже через год с небольшим о встречах групп Анонимных Людей шепталось чуть ли не полгорода. Их принципы борьбы с синдромом отсроченного счастья реально работали, каждый находил в этих встречах свое, но абсолютно все учились заново жить.
«Анонимные Люди. Каждый четверг в 19:02 Парк-холл, седьмой этаж, малый зал.
А я умею жить!»
Mirabilibus Dei! Чудеса Бога
За мгновение до…
Сначала показалось, что всё просто замедлилось, но потом стало понятным, что всё просто остановилось. Машины, птицы, люди, двери в отъезжающем автобусе, женщина, пытающаяся в него войти. Даже листья тополя и пыль, задуваемые ветром на остановку, замерли. Это было невероятным: весь видимый до горизонта мир, словно в современном кино, остановился на очередном кадре.
Джон помотал головой и от удивления протер глаза – он даже подошел к пытающейся залезть в автобус женщине и тронул её. Но ничего: никакой реакции. Он попробовал потянуть её за руку, но она, словно вылитая из бронзы, была неподвижна. Он попробовал взять листик, застывший в воздухе перед машиной, но и это оказалось невозможным. Джону удалось даже встать на него одной ногой, что напрочь ломало все законы физики в его голове.
– И что теперь? – испуганно, шепотом, произнес он.
Первые полчаса
