ты даешь, – протянула она недоверчиво. – Чем же эти гестаповцы тебя пришантажировали? Общим имуществом, оставленным на родине?
– Да нет, – усмехнулась Вика горько. – Я перед отъездом мамин дом продала. Деньги Акада в общий котел забрала. Ну, и хибару свою мы реализовали, правда, по цене собачьей будки. Зато свекровь за свою домину неплохо выручила. Так что, нет у нас там никакого имущества.
– Так может, ты болезнью какой страдаешь или вредными привычками?
– Что ты! Непьющая я. Это Яшка мой – хронический алкоголик. К тому же, болен туберкулезом, инвалидную группу имеет. Он чахотку и сыну передал… – разрыдалась Вика вголос, поведав Валентине свою семейную историю.
Та всплеснула своими пухлыми ручками:
– Тогда ты – идиотка клиническая! Да они тебе пятки целовать должны, а не голодом морить. Хотя… таким, как ты, ничего не целуют. Таких обычно бьют и плакать не дают. Ты хоть понимаешь, сколько ошибок в жизни наделала? Что ни шаг – то глупость…
– Валь, а может это просто мой крест?
Украинка раскатисто захохотала:
– Крестоносец ты наш! Ну и бабы живут в казахских селеньях… Впрочем, в русских они тоже встречаются. У меня сильное подозрение, что тебе нравится роль вечной жертвы. Мазохистка чертова! Какая же ты после этого госпожа Удача?
Вика перестала плакать, недоуменно уставившись на Тишлершу:
– Какая еще удача?
– Вот те на! – фыркнула толстуха. – Тебя здесь все так зовут. Потому как фамилия счастливая – фрау Глюк.
Женщина впала в ступор. Приехав в Германию, она, конечно, заметила, что на ее фамилию немцы реагируют как-то неадекватно: улыбаются, многозначительно подмаргивают, кивают головой. Она это отнесла на счет многочисленных странностей аборигенов. А ее, оказывается, так записали в иностранном паспорте: не Gluch, а Gluck!
– Валь, я в трансе, – выдохнула Вика. – Не Глюк я, а Глух. Не пойму только, как я проморгала эту описку-то.
– Это не описка, – пояснила Валька, наворачивая уже вторую миску вареников с капустой. – Просто в иностранные паспорта наши фамилии переводят на французский манер, а читаются они здесь по-немецки. Отсюда и отдельные несоответствия. Короче, радуйся теперь, что являешься не кем- нибудь, а госпожой Удачей. А потому чеши сейчас к Пеннерше и требуй свою банковскую карточку. Ничего себе! Там ее деньги за проданный дом лежат, а она без куска хлеба сидит, как собака цепная.
Воодушевленная информацией о своем статусе Счастливой Победы, Вика выдвинула Акаде ультиматум: та отдает ей банковскую карточку и прекращает издевательства или она забирает сына и требует у властей отдельное от Пеннеров жилье.
Огорошенные нестандартным поведением Виктории, Акада с Яковом минуты две молчали. Потом, собравшись с мыслями, бабка сказала:
– А кто тебе сказал, что Сережа пойдет
