На рейде уже стояли нагруженные трехтрубный «Рион», шведский «Модик», французский крейсер «Вальдек Руссо». Город пустел. Охрана города переходила к городскому самоуправлению и рабочим, которым было роздано оружие и патроны; много броневых машин и танков стояло по Екатерининскому проспекту. Уже темнело, когда на Нахимовском проспекте показалась большая толпа народа, во главе которой шел генерал Врангель: население Севастополя провожало популярного вождя. Он подошел к сменившимся караулам Атаманского училища и сказал: «Рад, что вижу вас такими же стойкими и бодрыми, как это было в Новороссийске и всегда на родной земле. Спасибо за порядок, за сильный дух. Мы отправляемся в неизвестность; что ждет нас, ничего не знаю. Будьте готовы ко всяким испытаниям и лишениям. Знайте, что спасение России и нас в наших руках».
Внутренняя гавань в Галлиполи. 1921 г.[12]
Ночь на 14 ноября и утро этого дня прошли в Севастополе совершенно спокойно, по городу ходили патрули юнкеров. Пароходы почти все ушли; на рейде стоял крейсер «Корнилов». Днем заставы и караулы стали стягиваться к Графской пристани. Около 2-х часов дня туда подошел генерал Врангель, обошел караул и стянувшиеся заставы сергиевцев, поблагодарил их за службу. Затем снял корниловскую фуражку, перекрестился, низко поклонился родной земле и на катере отбыл на крейсер «Корнилов». За ним погрузились на «Херсонес» юнкера; последним с берега сошел начальник обороны Севастопольского района генерал Стогов. Он остановился, перекрестился и заплакал. На берегу была масса народа. Благословляли, плакали.
Это было около 3-х часов дня, а в 4 час. 45 мин. английский миноносец по радио передал, что в город вошли большевики. Ночь пароходы простояли на внешнем рейде. Вечером доносился из города благовест церквей.
Так начался исход Русской Армии.
В благоговейной тишине отходили перегруженные суда в море, в неизвестность, отрываясь от далей Севастополя, от берегов Отчизны милой.
Боль обиды, тоска и тревога охватывали сердце.
Главнокомандующий направился в Ялту. Там грузилась конница. В идеальном порядке переполнялись вместительные «Крым», «Цесаревич Георгий», «Русь». Садились только люди; с тяжелым сердцем расставались с лошадьми, как со старыми боевыми товарищами.
15 ноября посадка закончилась. По набережной ходит генерал Врангель; уже был второй гудок последнего парохода, но еще нет трех высланных за город застав. Наконец заставы прибыли. Третий гудок. Генерал Врангель на «Корнилове» проехал мимо судов, пожелал счастливого пути, снял фуражку и сделал земной поклон родной земле. Толпы на пароходах стояли с обнаженными головами, со слезами на глазах. Им, тысячам людей, боровшимся за Родину, нет места на ней. Уходят в неизвестность, от своих, от родной опозоренной земли.
В Феодосии до полудня 13 ноября при мертвой зыби шла посадка войск местного гарнизона и кубанских частей генерала
Здесь и далее исторические фотографии предоставлены издательству М.Ю. Блиновым, В.В. Петраковым, Н.С. Селивановым
