глазами к чужой конечности – уставился на нее с любопытством, как на инопланетный прибор.
– Как ты их туда загнал? Трюк что ли какой? И вообще, ради этого спозоранку… Детворе фокусы показывай.
– Стас, кто там? – донеслась из комнаты произнесенная женским голосом фраза – фраза с подтекстом «закрывай уже эту долбанную дверь и возвращайся в кровать».
– Иду!
– Значит, видишь?
Дарин чувствовал, как дерьмо засасывает его все глубже. Значит, не опоили, не глюк, не привиделось.
– Ну, фонарики. Слышь, а ты как их туда загнал?
Кажется, Стас начал просыпаться; Дар неестественно весело улыбнулся и почувствовал, как стали каменными от напряжения внутренности.
Он влип. И не стоило в это втягивать кого-то еще, но он должен был проверить.
– Хороший фокус?
– Покажи еще?
– Потом.
Он уже натягивал перчатку.
– Слышь, ты все-таки осел, что из-за этого меня разбудил. Ну, красиво, но время-то еще…
– Ладно, извини. Я побежал.
– Идиот.
– И тебе всего хорошего.
В спину ему ударил лязг захлопнутой металлической двери.
Во дворе светало.
Какие варианты? Какие у него, мать его, варианты?
Почему тогда, когда он дрался один против четверых, и то чувствовал себя увереннее, чем теперь? Почему струхнул перед помешанной девкой?
Он сидел на вросшей в снег и потому не вертящейся детской качеле-вертушке в незнакомом дворе. Чувствовал, как мерзнет от холодной металлической дуги сквозь джинсы зад, ощущал себя партизаном, которого насильно пытаются завербовать в шпиона, – не выйдет. Он найдет выход, отвяжется от нее, отыщет объяснение «фонарям» на ладони.
Дерьмо.
Как назло забыл сигареты – хотелось сплюнуть на землю.
Написать заяву в милицию? Сказать, что его преследует сумасшедшая? Пусть рассказывает свои сказки ментам, пудрит им головы и объясняет причину отсутствия в сумке документов…
Ментам – это жестко. И трусливо. Он же, в конце концов, не малолетний пацан.
Вышла из крайнего подъезда тетка, положила ключи в карман, зашагала за угол – к остановке; Бердинск начал просыпаться.
«Просто выгнать ее…»
Пусть идет, куда хочет, – он не обязан терпеть навязчивых личностей.
Может, уехать самому?
Куда? К несуществующим родственникам, поджав, как пес, хвост? Ему не к кому ехать. Не на чем, не на что, некуда – у него денег полторы тысячи рублей.
И еще этот чертов мальчишка внутри – тот самый, который так и сидел у детдомовского окна на подоконнике. Она ведь пришла, Дар? Она пришла…
– Она не пришла, – процедил вслух сквозь зубы. – Кто пришел, я не знаю, но это точно не она.
Мальчишка с ним больше не разговаривал.
– Давай, в общем… ты уйдешь.
Она
