цыплячьи ноги, ухватился за сердце и медленно осел на низкий мраморный подоконник.
Бабулька, дотошно изучавшая у окна выбитый чек, выронила из рук пакет с яйцами и бутылку подсолнечного масла. Дзенннь – и жирная янтарная лужица растеклась по бетонному полу.
Последний как раз елозила техничка Пахомовна, причитая при этом на весь гастроном: «Натаскают грязюки, сороконожки окаянные, а баба Вера корячься! Хоть бы сусла квасного пару банок дали как премиальные, так нет…». Услышав звон разбитого стекла, она обернулась в сторону звука и увидела огромного железнозубого детину с ножиком в руках. От страха у Пахомовны потемнело в глазах. Женщина бросила на пол швабру и стала мелко креститься на рекламный плакат с надписью:
Стать здоровым, крепким, сильным
может каждый человек!
И ему поможет в этом…
рыба – Серебристый ХЕК!!!
Таскавший тару грузчик Вован потянулся было к увесистой бутылке из-под шампанского, но лиходей засек этот маневр. «Кадык вырву!» – процедил он сквозь зубы. Поперхнувшись зажатой в зубах «Примой», Вован опустил глаза в пол и стал внимательно изучать свои дырявые войлочные тапки.
Продавец винно-водочного отдела, тем временем, отбивалась тяжелыми деревянными счетами, визжала и отчаянно молотила ногами, демонстрируя присутствующим розовые панталоны с резинками, крепко впившимися в ее толстые ляжки.
На шум из своего кабинета выскочила Галина Петровна. Узрев на подведомственной территории столь вопиющее безобразие, схватила с плахи топор для рубки мяса и закатала обухом в лоб любителю «Солнцедара». Тот рухнул на пол и затих.
«Старинная русская головоломка», – ухмыльнулась заведующая, перебрасывая в левую руку орудие труда, коим много лет собственноручно рубила туши от плеча и до хвоста.
Напарник поверженного злодея пребывал в полной прострации. Растопырив руки, как огородное пугало, он мычал что-то невразумительное. Смекнув наконец, что бешеная тетка и его башку сейчас превратит в скворечник, со всех ног бросился к выходу. Уже практически достиг двери, но выскочить не успел.
«Стоять, двуногое!» – рявкнула Ветрова и метнула в урку лежавшее на прилавке замороженное бычье сердце. Обледенелый фиолетовый комок попал тому прямо в затылок, отскочил и, ударившись о бетонный пол, с каменным стуком поскакал к стене.
«Мишень» дернулась, резко сложилась вдвое и распласталась в луже из битых яиц и подсолнечного масла. В торговом зале завибрировала звенящая тишина. С багровым от гнева лицом Галина Петровна обернулась к персоналу:
– Что стоите, как столбы пограничные? На ваших глазах шефиню убивают, а вы и рылом не ведете. Уволю всех на хрен, дармоеды чертовы!
Подчиненные пристыженно молчали.
– Языки проглотили? Тащите из подсобки шпагат, вяжите ласты ухоботью! Пахомовна,
