Что же тогда говорилось ему при жизни? Корреспондент «Комсомолки» Валентина Николаева, приезжавшая в Ялту в феврале 1983 года, свидетельствует: «Что касается дедушки, то его следов точно не было ни в квартире, ни окрест. Может, был в отъезде? Иначе я не упустила бы возможности встретиться с ним, да еще с писателем…» Без сомнения, жена и дочь сделали все, чтобы эта встреча не состоялась, потому что она могла поставить под сомнение публикацию статьи, ставка на которую была велика.
И уж совсем жуткую историю поведала мне Лушникова. «Дедушка Ники был очень приличным человеком, самым благородным в их семье, – рассказывает она. – Он ходил в кухню по маленькой тропиночке, чтобы поставить чайник и вскипятить воду. Готовить на кухне ничего не мог – его туда не пускали. Справлять нужду должен был, извините, в банку у себя в маленькой комнате, в которой жил. И если забывал эту банку вынести, то его ругали на чем свет стоит. Поэтому Анатолий Игнатьевич чаще жил в Доме творчества. Людмила и Майя считали, что у него много денег и что он должен их содержать. Когда Машка была маленькая, они уходили и ее на него оставляли (повторение истории с Никой. – А.Р.). А так с ним не общались. Его в семье никто ни по имени, ни папой не называл, его называли только “сосед”, говорили: “Вот сосед с чайником идет, чтобы сделать кипяток”. Никаноркин мне жаловался: “Я так переживаю и понимаю, что они загубят Никушу, но меня к ней не подпускают”».
Если творческая судьба Никаноркина сложилась более-менее успешно, то в личной жизни он был глубоко несчастен. Его жена и дочь во главу угла всегда ставили деньги, в чем читатели еще не раз убедятся. Поэтому Карпова, так, по ее рассказам, любившая мужа, возненавидела его, когда он прогорел с облигациями, купленными на собственный гонорар. Но это далеко не все. Живший в Ялте родственник Леры Загудаевой композитор Игорь Ковач рассказывал ей, что Карпова, которую считали одной из самых красивых женщин Ялты, шла на встречи с другими мужчинами, не считаясь с мужем. (В конце жизни Карпова мне призналась: «У меня был мужской характер – я влюблялась на неделю».) Он же первые несколько лет сидел с Никушей, так как Карпова работала, а Майя, поскольку молоко у нее вскоре после родов закончилось, уходила по каким-то своим делам. В ее отсутствие Никаноркин кормил малышку и гулял с ней. По словам Татьяной Барской, он часто приходил в редакцию ее газеты с Никой, оставлял ее в коляске под окном. «Майя дочерью мало занималась, – подтвердила Любовь Красовская, – занимался в основном дедушка. А Майя продолжала петь в хоре».
Свидетельствует Татьяна Барская: «Майя и Карпова скандалили с Никаноркиным, постоянно упрекали его». А Лера Загудаева рассказала, как Никаноркин, сам человек возбудимый и нервный, умолял ее уговорить Майю и Карпову, чтобы они не кричали на Нику. Он этого не выносил, особенно конфликтовал с дочерью. А потом сбежал в Дом творчества. Но и живя там, по словам Леры Борисовны, помогал семье деньгами, платил за квартиру покупал вещи Нике. «Однажды, – вспоминает Загудаева, – Майя пришла к нему в Дом творчества и, не застав отца,
