и случайно утонет, истцы даже не узнают о том, что ответчик почти обнаружил их.
Марат размахивал руками, в отчаянии призывая на помощь далекого Петрика, точно речного бога, и глухо слыша свой голос отдельно от себя залитыми водой ушами. Внезапно левая рука его вытянулась и одеревенела. Он висел где-то в самом чреве отступающей в море волны, ее бурлящие вихри обтекали его, но не уносили с собой. Когда они наконец схлынули, Марат почувствовал животом гальку и по-собачьи вскочил на четвереньки.
Кто-то тянул его руку за ремень, помогая выползти на берег и в то же время мешая, поскольку дергал запястье не в такт движениям Марата. Он с досадой потянул ремень на себя и сел, приняв более достойную позу. Перед ним в белой фуражке Краба стояла Жека, веснушчатая до мокрых тонких лодыжек.
– Тпру! – весело сказала она, как будто привезла его на санках, и уронила под ноги ремень, ожидая похвалы, ведь она проявила недюжинную ловкость, поймав его конец в толще штормящего моря.
Но Марат не чувствовал никакой благодарности за то, что одна его чуть не утопила, а другая спасла. Он не спеша откашлялся горько-соленой водой, вытер ладонью лицо и вдруг с интересом посмотрел на грудь девушки. Конечно, Марат знал общеизвестные трюки с женскими купальниками: ловкачи незаметно резали под водой бретельки, резинки или швы плавок на бедрах. Но сейчас наблюдалось что-то совершенно невероятное: Жекино бикини сделалось рыхлым, как мокрая промокашка, и вместе с водой стекало по телу, словно было не одето, а нарисовано. Она подумала было, что к груди прилипла тина, и смахнула ее, но, когда отняла руку, обнаружила, что стоит у всех на виду полностью обнаженная, – и окаменела. Все-таки Марат чувствовал себя обязанным ей. Он крикнул, чтобы она скорей забежала по шею в воду, пока он принесет ее сарафан; в такую теплынь можно и в мокрой одежде до дома прогуляться – не простудишься. Но Жека не слушала его, а в секунды оцепенения, видимо, машинально набирала в легкие воздух, потому что бросилась к своей одежде, визжа и натыкаясь на оторопевших людей. Она совсем потеряла голову – ведь шум привлек к ней всеобщее внимание: у взрослых вытягивались лица, а дети прыгали и вопили от восторга, показывая на нее пальцами тем, кто еще не видел виновницы переполоха. Фуражка с ее головы слетела. Марат незаметно подобрал улику. Растирая затекшее запястье, он тоже пошел туда, где лежала его одежда, и сунул фуражку под нее. Марат был озадачен. Он не понимал, что произошло, как вообще возможен такой фокус, причастен ли к нему Адик, если да, то какие это может иметь для него последствия, и, если последствия будут, как ими воспользоваться для его обезвреживания.
Высоко на лестнице, идущей параллельно фуникулеру, он увидел Жеку с растрепанной гривой рыжих волос. Она стрелой летела все выше в гору. Ее кавалер тоже как-то стушевался. По рельсам катился вверх вагончик фуникулера – вполне возможно, Стерх успел сесть в него с намерением опередить безумную девушку и встретить ее на горе.
