умояляти выташшить дочку из неволи. Кожемяка, конешно, сжалился, прослезился, выторговал протвейна бадью и пошёл искать супостата.
Подходить Никита к змеиной берлоге, а змий бревнами завалилси и не выходить.
– А ну, выползай, гад, в чисто поле, а не то всю твою берлогу размечу! – вскричал Кожемяка и стал бревна кругом разбрасывати.
Видит змий беду неминучую, некуды ему от Никиты спрятацца, выполз в чисто поле и завёл с им переговоры. А Никита всё норовил ево придушити. Молить змий:
– Оставь мени, Никитушка! Сильнея нас с тобою никово в Европе нетути. Разделим ея поровну: ты будешь владеть одною половиною, а я другою.
– Лады, – говорить Никита. – Тады надоть межу проложити, штоб потом разговоров промеж нас не было.
Ослобонив походя царевну, взял Никита свою соху в триста пудов, пошёл со змием для ровново щёту к Варяжскому морю, запряг там змия и стал к югу межу прокладати. Провёл борозду до самово Хазарсково моря и говорить змию:
– Землю-то мы разделили, давай таперя море делити, штоб и о воде промеж нас спору не вышло.
Стали воду делити – и тут ка-ак вогнал Никита змия в Хазарско море, да там ево и утопил – прямо у Балаклавы под Генуэзской крепостью, иде потом аглицкий «Принц» золото посеял.
Опосля тово воротился Никита в Киев кожи мяти, за службу получил свою бадью, а царевной побрезгал. Про энто потом ишо песню сложили – несравненно боле весёлу́, чем ту, в которой ея за борт швыряють в набежавшую волну. Хто тока потом через Кожемякину межу не ходил – так и шастали туды-сюды. Долго делила она Европу на лютых врагов, а потом как-то поблекла, и след ея начал теряцца. Нету ужо ни царей, ни змиев, ни кожемяк. Непонятно, што чьё – Балканы, Кавказ, Крым, всё перепуталося, иде наше, иде ихнее. Да уж и мало иде границ осталося, а борозда Никитина так до сих пор кой-де по степи видна. Кругом мужички пашуть, а борозды не распахивають: оставляють память о Никите Кожемяке.
Богатырь Голя Воянский
Жил-был в нашем царстве-государстве мужичок-простачок, который ехал как-то на лошадёнке хромоногой, а ту облепили слепни с комарами. Мужичок ка-ак размахнёца кнутом, ка-ак шлёпнить лошадь – да разом и убил тридцать три слепня, а комаров так без счёту. И подивился сам сабе: «Мал, да удал, в богатыри попал – скока нечисти сразу положил!» И стал он тада странствующим рыцарем, тока на местный манер величал сабя богатырём Голем Воянским. Скоро прослышали про то богатыри Чурила Пленкыч, потомок варягов, и Еруслан Лазарич из Киева – и присоединилися к ему, так как извесно, што в нашем царстве-государстве богатырствовать завсегда лучче на троих.
И вот едуть богатыри Голя Воянский, Чурила Пленкыч и Еруслан Лазарич на своих разнокалиберных лошадёнках и приключений ищуть. А приключений – хучь пруд пруди. Вот на ихнем пути Змей Горыныч – поначалу с одной головой-огнемётом. Ка-ак махнёть мечом Еруслан Лазарич – отлетела голова-огнемёт,
