счастье, что у меня никого нет. Одного такого брошенного пса я приметил на железобетонном пирсе сразу. Тот никак не мог понять, бедный, как хозяин мог его оставить. Я бы не смог. Нет, не то чтобы я такой весь из себя супермен, но я бы не смог оставить.
Собака перестала выть, подошла прямо к самому краю пирса и приготовилась к прыжку. Глупый пес! Схватив девчонку за руку, я рванулся к нему.
– Эй! Собака! Ко мне!
Пес повернулся и замер, как будто его и правда звали Собакой. Что я знал о золотистых ретриверах? Едят много… Этот был худой и грязный. Ошейник имел кожаный, из дорогих. На него я прицепил веревку на тот случай, если пес снова решит вплавь догнать «ковчег» или покончить жизнь самоубийством. Немного погодя мы направились в сторону морского вокзала.
Под крышей можно было спрятаться от раскаленного мурманского солнца. Чем кормить этих двоих? Зарубить что ли человека? Даже в шутку подумать об этом страшно. Но я знал: многие думали. И на собаку смотрели со странным выражением в глазах. Я же решил ее не отдавать ни за что, даже за воду. Она теперь моя, также как и девочка. Если все равно погибать, так всем троим и без угрызений совести.
Людей здесь осталось не очень много. И все какие-то побитые что ли. Бесперспективные – как бы выразился мой бывший начальник. Таких не берут в бизнесмены. Попадались и решительные лица, с почти благородным взглядом. Но все немолодые…
– Вот и все! Последний, – с облегчением вздохнул комендант.
Увидев его, я удивился. Мне казалось, что он уплыл вместе с «избранными». Одна рука у него была перебинтована, а в другой он держал бутылку с мутноватой жидкостью.
– Это спирт. Хотите?
– Нет, – быстро ответил я. – Корабль мог вместить больше.
– Конечно, мог. Но ведь это лишние рты. Все по пропускам. У вас разве не было? Я же видел вас в очереди. Без пропуска нечего и соваться.
– Был.
– Третий?
– Везде.
Комендант нахмурился.
– Что же вы здесь делаете?
– Да вот, решил остаться.
– А девочка?
– И девочка решила. И собака… А вы?
– А зачем? Там ведь ничего нет…
– В смысле?
– Сказки это все. Нет земли обетованной, – расхохотался комендант. – И мы оба это прекрасно знаем.
– Ни фига я не знаю. О чем вы?
– Там ничего нет, – повторил комендант. – Кроме шторма и цунами.
– Почему вы никому не сказали?
– А зачем?
– Нет, послушайте, почему вы не сказали?
– Спокойно. Им же нужно во что-то верить перед смертью. Они погибнут, но зато с чувством выполненного долга.
– Да вы просто псих!
– Напрасно
