даже не всем телом, привело его чуть не в остолбенение, а уж обильное питьё и вовсе чуть не доводило до, так сказать, метафизического оргазма. Ему казалось, будто вода – любящая женщина, и она ласкает его горло и желудок изнутри каждой своей шёлковой молекулой, щекоча прохладой. На мгновения он вообще ощущал, что затем она мгновенно впитывается, усваивается в нём, и он сливается с водой воедино, становится ею.
Спустя какое-то время, его повели на рентген делать снимки позвоночника. И тут он не преминул заулыбаться в пол-лица, представляя, как будто он какое-нибудь инопланетное существо или киборг, и его изучают супер-пупер навороченными устройствами.
После этого к нему вновь обратился тот самый врач, с которым Софрон уже виделся вначале. Мужчина с сединой, которого, кстати, звали Денис Валерьевич, дал Софрону направление, и у них завязался разговор:
– Это направление в городскую больницу, – начал Денис Валерьевич, – там Вас должны обследовать, может скажут, что с потерей памяти делать.
– Спасибо, – искренне поблагодарил С. врача, даже слегка поклонившись, принимая этот странный листочек бумаги, непонятно для чего и кому нужный.
Вскоре приехал брат. Софрон накануне разобрался со своим телефоном, и даже зарядил его. Интересные и забавные мелькающие картиночки заняли его на полтора часа. Промелькнула мысль обратиться к «сокамерникам», как он их называл, за помощью. Однако игрушка принадлежала ему, это был «подарок» от брата, да и уж слишком его захватил процесс самостоятельного познания и слежения за работой этого странного инопланетного устройства.
Лёша поднялся с пакетом новых гостинцев, и Софрон был рад ему вдвойне. С. сразу обнял брата, вгляделся в него, и почти сразу его вспомнил.
– Это тебе, – начал брат с лёгкой улыбкой.
– Спасибо, – обрадовался новым подношениям Софрон. Но потом его слегка кольнуло, что он отрывает брата от каких-то дел.
– Тебе лучше?
– Да. Только память потерял. Прости, что повесился. И спасибо за помощь. Я это ценю.
– В смысле, память потерял? – рассудительный брат, которого раньше очень редко можно было застать в каких-либо слишком заметных эмоциональных состояниях, в этом случае менялся в лице при каждой реплике Софрона.
– Вот, бумажку врач дал в другую больницу. Сказал, там скажут, насколько и что я потерял. Мне интересно.
– Ну ты хоть что-то помнишь? Как маму зовут, как папу, например? – спросил с серьёзным и озабоченным видом Лёша.
– Папу Василий, маму – Лю… что-то крутится – сейчас вспомню… – Софрон заметно напрягся.
– Люда, – помог брат. – Дай-ка бумажку, – глянем…
Он взял направление на листочке белой бумаги и прочитал всё, что там написано. Потом залез в телефон, понажимал там что-то, посмотрел, и сказал:
– Поехали.
Софрон чуть не подпрыгнул от такого решения. Раньше он подолгу засматривался
