глупостью оборвал врач.
Алексей ушёл вперёд заводить машину и класть вещи. Денис Валерьевич воспользовался этим и у самого выхода с этажа дотронулся до руки Софрона с просьбой:
– Софрон Васильевич, можно спросить у Вас разрешения рассказать о результатах исследований и Вашем случае научному и врачебному сообществу? – Он произнёс это так, словно это его последний шанс в жизни.
– Конечно, – пусть все знают, какие могут быть последствия от повешения. – Он сказал это с искренней умиляющей улыбкой.
Многие из «нормальных» людей могли бы воспринять это, как сарказм. Денис Валерьевич воспринял это, как благословение. Софрон же просто заботился о людях, и хотел предупредить их о таком неудобстве, как ношение корсета.
Глава 4
Когда Софрон только ступил на порог своего дома, его захлестнула волна эмоций. Было очень интересно посмотреть на своё жилище. Это в самом деле было только «его» жилище, где он мог делать всё, что захочет. Было тепло, уютно и радостно. Но буквально через несколько мгновений его охватила скука, и тело пощекотала нотка страха. Какая-то его часть вспомнила, что именно это за место. Несмотря на хороший внешний вид интерьера, не получалось отделаться от ощущения старины. Промелькнули кадры, как он раз за разом приходил сюда с чувством глубочайшего одиночества, снимал обувь, и в подавленном настроении у него резко отпадало малейшее желание что-либо делать, а зайдя в большую комнату, он подумал о смерти. В дальнем углу комнаты вновь пробежал блик, и в глазах слегка зарябило.
Перед финальной остановкой Алексей с Софроном заехали в ортопедический магазин, надели корсет и зашли в продуктовый купить самое необходимое. Всё это время Софрон блуждал, оглядывался по сторонам, рассматривал полки, словно завороженный. На его лице расплылась, казалось, не спадающая улыбка искренне заинтересованного человека. Всё это разноцветное, разносортное многообразие отсвечивало, и непривычное обилие бликов вновь заставило Софрона «поплыть», как будто глаза намокли от воды или слёз. Он с радостью угадывал, что для чего нужно: вот масло – смазать сковороду; вот яйца – сделать яичницу; вот сыр – добавить туда же. Часть навыков и знаний то ли незаметно возвращалась, то ли и не была утрачена, просто несколько дней была не востребована.
Однако, кое-что он всё же забыл. Каждый второй раз, когда брат спрашивал, будет ли он то, или это, Софрон надолго задумывался, и без сожаления полагался на вкус Лёши. Хотя сам с радостью бы сожрал здесь буквально всё.
Алексей набрал полторы корзины всякой всячины, и дал ещё немного денег на пару дней. Можно сказать, к Софрону возвращалось то, что он перечислил брату на свои похороны. Только Лёша дал наказ, чтобы Софрон не пил и не курил хотя бы несколько дней. У того и в мыслях не было: во-первых, он слабо помнил, зачем это нужно; во-вторых, частичная слабость отбила желание принимать что-либо отвратное; и в-третьих, приступ любви к жизни позволял
