мечников.
Мальчишка-паж с визгом скакал на четвереньках по полу, путаясь у всех под ногами. Здоровущий детинушка, радостно осклабляясь, тыкал вокруг него страхолюдного вида алебардой.
Юный оруженосец пытался окольчуженным рукавом унять кровь из разбитого носа. Свободной рукой он волочил куда-то по полу тяжеленный двуручный меч.
Кинжал короля уже торчал в горле одного из нападавших – дюжего верзилы. Другой верзила от молодецкого монаршего пинка с воем влетел спиной в жарко пылающий камин.
Но уже тяжко повисли на плечах. На голову тянули вонючий мешок. Мелькнула мыслишка: «Конец…». Колени сами собой дрогнули. Спина похолодела.
От лихого удара с треском слетела с петель неприметная дверь в людскую. Разом взревели в боевом кличе луженые глотки. Контратаку возглавлял канцлер в домашнем халате и с шестопером над головой. Главной ударной силой был полуголый повар, бугай с мясницким тесаком в руках. Во втором эшелоне наступали два пожилых стражника вооруженных факелами и массивными табуретами.
Все, кто был в зале, ринулись на прорыв.
– За мной!!! – Ревел помятый в драке Король, – К лошадям!!!
Куча-мала из сцепившихся тел, своих и чужих, с жутким разноголосым воем, со звоном стали и с треском ломающегося дерева, прокатилась через людскую, на кухню и во двор. За ней тянулся мокрый и скользкий след, валялись обрывки одежды, части доспехов, уши, пальцы, обломки мебели, скрюченные неподвижные тела. Во дворе – врассыпную. Кто в темноту закоулков, кто к коновязи.
Рубили поводья. Кто охлюпкой, кто с седлом, кто с попоной. Пригнувшись к гривам, по одному, тяжелым галопом скакали к воротам. Повезло – ворота были аккуратно открыты, мост опущен. На земле, освещенные луной, неподвижно застыли тела четырех стражников. Разгоняя лошадей в карьер, мчались через мост, по дороге, в лес.
Беглецов никто не преследовал.
Со стороны зрелище было, видать, еще то. Все двенадцать персон, невзирая на титулы, чины и звания, стояли в ряд на коленях, опершись ладонями о землю и низко опустив головы. Их седалища были дружно обращены к небесам. Ни дать, ни взять – сарацины на молении. Все молча и жадно тянули губами студёную воду из чистого лесного ручья.
Светало.
Первым оторвался от воды Канцлер в халате. Вспомнил об этикете. Все-таки, придворное положение обязывает:
– Как Вы себя чувствуете, Ваше Величество?
Король фыркнул в ручей и витиевато, с выражением, подробно объяснил Канцлеру, как Его Величество себя чувствует.
Пажи густо покраснели.
Стражники перекрестились.
Повар, округлив глаза, молча шевелил губами – запоминал слова.
– Благодарение господу. Отец-настоятель нас не слышит. – Будто бы про себя произнес Звездочет.
– Ничего. Скоро услышит. – Рявкнул Король, уже твердо
