вновь нахлынули воспоминания, еще более давние… Епископ и сам был когда-то мальчиком, и звали его Ивейн. Он и сейчас смутно вспоминал большое и дружное семейство, живущее на окраине посёлка. Отец – охотник и воин, часто отсутствовал, и память не запечатлела его образ. Свою мать, утомлённую вечной заботой о маленьких детях, он помнил лучше. А шестьдесят лет назад, когда ему исполнилось десять, в их селение забрёл иссохший, постоянно кашляющий путник, и принёс с собой злую болезнь… Он помнил ощущение нежданного горя, а потом болезнь сразила его, и не стало матери и отца, братиков и сестричек. Смутно знакомый седой старик склонялся над ним, заставлял что-то пить, и вытирал пот со лба. Когда болезнь отступила, не было больше его родных, а были новые могилы на кладбище. Впоследствии он часто приходил туда, чтобы молиться и выпалывать сорняки возле могильных камней. А старик, лечивший его, оказался епископом Нинианом.
– Можешь пожить у нас, сынок, – предложил он тогда Ивейну. – Понравится, останешься с нами, а нет, постараюсь найти тебе другое пристанище.
Так Ивейн оказался в монастыре, и остался там навсегда. В пятнадцать лет он стал монахом, в двадцать – дьяконом, а в двадцать два был рукоположен в священники, приняв имя Альбин. Он никогда не жалел об этом решении. Больше всего он любил проводить время в скриптории, работая над переписыванием книг. Братья-монахи дивились тому, как быстро он справлялся со своей работой переписчика, как легко удавалось ему усваивать всевозможные языки и наречия. Но память о прошлом не оставляла его, поэтому не было у отца Павла (старого монаха – травника) более прилежного ученика. Вместе с ним он, получив благословение епископа, надолго покидал монастырь, и бродил по лесам, лугам и болотам в поисках целебных корней, стеблей, цветов и ягод. Вместе с Павлом он дни и ночи проводил у постели больных людей, не различая богатых и бедных, добродушных и злобных. И каждый новый рукописный кодекс, содержавший древнюю мудрость, и каждый выздоравливающий человек доставляли ему великую, не всем понятную радость.
Он остался в монастыре навсегда… Не совсем так. Был момент, когда он покинул монастырь без надежды увидеть его древние стены вновь. Альбин решил поехать с проповедью евангелия к пиктам, тем самым повторив подвиг своего любимого наставника. Старые и молодые монахи неодобрительно качали головами и советовали Ниниану наложить запрет на такое решение, зная, что он готовит Альбина в свои преемники (стал бы он иначе брать его с собой на королевские советы!). Но Ниниан, вздохнув, дал юноше своё разрешение и благословение…
«Я странствовал и проповедовал в тех краях долгие годы – сказал он юноше – И не много было от этого прока… Но, возможно, Господь уготовал тебе лучшую участь».
Альбин исповедовался, причастился и отправился в путь. Вначале он поехал на запад, к морю, чтобы миновать Запретные Земли, а после повернул на север, в неизвестность. Ему было жаль язычников – пиктов, и жаль было воинов-христиан, которые часто гибли во время жестоких разбойных набегов. Он надеялся,
